Марита: женское счастье - [7]

- Хорошо.

И вновь я стонала, пока мне растирали грудь и спину колющей и обжигающей мазью. Я успела провалиться из бреда в дрёму, когда услышала тихий стук и чуть громкое "Войдите". Сладкое молоко лилось по губам, немного обжигало язык, и так приятно согревало всё внутри и смягчало горло. Проглотив последнюю каплю, меня тут же унесло в крепкий сон. Вообще молоко с мёдом, моё любимое лекарство, но мама давала его только после совершения прочих целебных процедур. Уверяла, что это не лекарство, а просто способ ускорить процесс лечения и расслабить меня.

Открыв глаза, я оказалась в тёмной комнате. Облегчённо вздохнула, поняв, всё хорошо, это моя обитель, просто плотно закрыты шторы. А вот сюрприз, который я увидела, переворачиваясь на бок, ни капли меня не порадовал. Рядом с кроватью, в перетащенном из угла кресле, спал не кто-то, а полуголый Дерек. Как полуголый? А вот так, в одних штанах, а на плечах его покоился мой любимый пледик. Вот вам и вопросик, стирка поможет или сразу выбросить? А затем я вспомнила руку на лбу, перешёптывание и молоко с мёдом, и поняла, более ни к кому в этом доме, мама на вы не обращается.

Я привстала на локте, кровать предательски скрипнула, и жених встрепенулся, сонно распахнул глаза, под которыми были заметны мешки усталости, и внимательно посмотрел на меня.

- Как себя чувствуешь?

Моя челюсть упала, а глаза широко раскрылись, что-что, а такого я услышать не ожидала. И вообще видеть его здесь тем более не ожидала. Но лицо Дерека не искажала привычная надменность, ехидство или что-то подобное, а лёгкое волнение, оно было искренним. Издать какой либо звук, я смогла лишь после того, как он ещё раз повторил вопрос, правда громче, нетерпеливее и злее.

- Что вы тут делаете? - Обескуражено прошептала я.

- Как ты себя чувствуешь? - Третий раз спросил он, уже трясясь от злости. Я не отставала, задала свой вопрос повторно, на что и получила ответ. - Ты стонала, звала на помощь, а я рядом проходил.

- Я же сказала вам не пересекать порог моей комнаты. - Всё тем же шёпотом продолжала я зверствовать.

- Могла бы и спасибо сказать, так всю ночь и мучилась, если бы я мать твою не позвал, и если бы полотенца всю ночь не менял.

Я ощупала руками волосы, чёлка была растрёпанной и мокрой, значит, не врёт. Но от неприязненной лжи меня это не смогло остановить.

- Спасибо, конечно, но если ещё раз услышите мои мольбы о помощи, знайте, это я кого-нибудь прошу разрушить нашу помолвку.

Рык, в пору проснуться всему дому. Затем он вскочил, тяжёлое кресло рывком полетело в сторону, прозвучал оглушительный грохот. Как и вчера, его руки упирались о мой матрас, а он теперь нависал сверху, взгляд прожигал насквозь, а зубы, казалось, вот-вот заскрипят от злости.

- Я сидел над тобой всю ночь, а ты смеешь мне дерзить?

- Вы. - Поправила я.

- Ах да, ваши наивные приличия, леди Марита, как я мог о них забыть, а главное когда? Наверное, тогда, когда вливал в ваше горло молоко с мёдом. Нужно было разогреть его сильнее, чтобы оно сожгло ваш наглый язык.

- Тогда начните с вашего языка, господин Дерек. Ведь вы первый начали меня оскорблять. Я, Марита Грэй, и запомните, я не забываю обид.

В тот день он наградил меня ещё одной насмешливой улыбочкой и вышел из комнаты. Сломанное бедное кресло пришлось чинить одному из братьев. Спустя пару дней мне стало лучше, к работе меня не допускали, но свою комнату, и даже дом я начала покидать. С Дереком наедине меня тоже больше не оставляли, нас всюду сопровождала Мариса. Спустя неделю жених покинул нашу семью, чтобы вернуться ещё спустя пять дней и объявить о переносе свадьбы на более ранний срок, а точнее, у меня оставалась последняя неделя свободы.

Я никогда так часто не плакала, даже когда была совсем малышкой в люльке. Эту неделю я ревела каждую ночь, иногда тихо, иногда в голос, но глаза мои были опухшие стандартно. С Дереком мы воевали, ежедневные перепалки, обиды и капризы с моей стороны, обвинения и непристойные намёки с его стороны. Всего лишь за семь дней он успел запугать меня, пару раз чуть не поднял руку, а моё психологическое состояние вообще превратилось в пепел и развеялось на ветру.

Мать и отец упорно не замечали, как их дочь превращается в клок нервов, как жизнерадостность и жизнелюбие утекает, словно песок сквозь пальцы. Дерек же становился всё счастливее с каждым днём, как энергетический вампир, он высасывал меня до полного опустошения и выкидывал, пока я снова не наполнюсь энергией. Единственной отдушиной были братья и сестра. Они поддерживали, старались приободрить, похищали из компании нерадивого жениха, но спасти не могли.

Сегодня весь дом был перевёрнут вверх дном. Повсюду стояли чемоданы и сумки, жильцы сновали туда-сюда, мама собиралась в столицу. Тётя отказалась ехать под предлогом того что у ребёнка плохое самочувствие и она не хочет отправляться с грудным сыном в дорогу, ну хоть одним человеком меньше запечатлеет в своей памяти мою погибель. Меня мама уже не трогала, мои вещи сама собирала, ну а чтобы тошно от всего этого не было, я почти весь день провела на улице, подальше от той суеты, что творилась в доме.