Марион Фай - [112]

В числе других несчастий была потеря всего ее состояния. Она осталась в маленькой вилле на берегу озера, без всяких средств; об ней носились слухи, что у нее не было, да никогда и не бывало мужа. Но среди ее несчастий, ей пришли на помощь. Брат ее мужа, если у нее был муж, приехал к ней, по поручению старика-герцога, и предложил ей условия мировой; с ним приехал из Венеции и стряпчий, чтоб оформить эти условия, если б они были приняты. Хотя средства и кредит семьи были крайне незначительны, тем не менее старик-герцог настолько сочувствовал ее несчастиям, что предлагал возвратить сполна всю сумму, которую она принесла его старшему сыну, под условием, что она оставит Италию и согласится отказаться от титула семейства ди-Кринола. Что же касается вопроса о первом браке, старик стряпчий уверял, что не может дать никаких достоверных сведений. Известно было только, что негодяй фигурировал в чем-то в роде обряда, с девушкой низкого происхождения, в Венеции. Очень вероятно, что это не был брак. Молодой герцог, брат, уверял, что с своей стороны думает, что такого брака никогда не бывало. Но она, если б не пожелала отказаться от их имени, не могла доказать своих прав на него, иначе как с помощью фактических данных, которых им добыть не удалось. Без всякого сомнения, она могла титуловаться герцогиней. Но это ничего не даст ей в материальном отношении и не лишит его, младшего сына, права также носить этот титул. Предложение, которое ей делали, не было лишено известной доли великодушия. Семья готова была пожертвовать чуть не половиной своего достояния с целью возвратить ей деньги, которых лишил ее этот изверг. В этот страшный кризис ее жизни мистрисс Винсент прислала ей из Лондона поверенного, который и заключил условие с итальянцем-стряпчим. Молодая жена обязалась отказаться от имени мужа, причем обязательство это простиралось и на сына ее. Тогда восемь тысяч фунтов были уплачены и мистрисс Роден возратилась с ребенком в Англию. Она поселилась в Вимбльдоне, у мистрисс Винсент.

До этой минуты жизнь матери Джорджа Родена была самая несчастная. После этого, в продолжение шестнадцати лет, ей жилось, если не вполне счастливо, то по крайней мере, спокойно и приятно. Затем возник повод к несогласиям. Джордж Роден осмелился иметь свои взгляды и не хотел молчать в присутствии мистрисс Винсент, которой взгляды эти были крайне антипатичны; а что еще хуже — когда ему минуло двадцать лет, его нельзя было заставить ходить в церковь так аккуратно, как этого требовало душевное спокойствие его почтенной родственницы. Он в это время уже добыл себе местечко в департаменте, которым управлял наш друг, сэр Бореас, и этим путем приобрел право на некоторую нравственную самостоятельность. Мистрисс Винсент и мистрисс Роден не поссорились, но положение дел было таково, что они нашли удобнее жить врозь. Мистрисс Роден наняла себе домик в Парадиз-Роу, и они с кузиной стали каждую неделю навещать друг друга.

Такова была жизнь мистрисс Роден, до получения в Англии известия о смерти ее мужа. Известие это сообщил мистрисс Винсент младший сын покойного старика-герцога, который теперь был известен как один из политических деятелей своей родины. Он заявлял, что, по его искреннему убеждению, первый брак брата его был незаконный. Он находил нужным, писал он далее, заявить об этом и сказать, что он с своей стороны готов уничтожить условие, на котором настаивал его отец. Если его невестка желает носить имя и титул ди-Кринола, он на это согласен. Если молодой человек, о котором он говорил, как о своем племяннике, пожелает называться герцогом ди-Кринола, он ничего не имеет против этого. Но не следует забывать, что он, кроме имени, ничего не может предложить своему родственнику. Сам он унаследовал очень немногое, и то, чем он владел, не было отнято у брата.

Между мистрисс Винсент и мистрисс Роден происходили разные совещания, на которых было решено, что мистрисс Роден должна ехать в Италию с сыном. Брать мужа отнесся к ней очень любезно, он предложил ей остановиться у него в доме, если она приедет, обещая, что все там будут называть ее ди-Кринола, если она пожелает носить это имя, чтоб свет знал, что он, жена его и дети ее признают.

Джордж Роден до сих пор ничего не знал о своем отце, или о своей семье. Мать и мистрисс Винсент решили, что лучше все от него скрыть. Зачем наполнять его молодое воображение блеском громкого титула с тем, чтоб он в конце концов узнал, — как легко могло случиться, — что не имеет никаких прав на это имя, не имеет даже права считать себя сыном своего отца? Он носил девичье имя матери. Сначала он предлагал разные вопросы, но когда ему сказали, что спокойствие матери требует, чтоб он более ни о чем не спрашивал, он подчинился этому, со свойственной ему сдержанностью. Затем судьба сблизила его с молодым аристократом, а там он полюбил лэди Франсес Траффорд.

Мать его, когда он обещал сопровождать ее, почти обещала ему, что все тайны разъяснятся до их возвращения. В вагоне он заметил, что мать в глубоком трауре. Она всегда ходила в темном. Он не запомнит на ней цветного платья, или даже яркой ленты. И теперь она не была одета так, как бывает одета вдова, тотчас по смерти мужа, но все-таки это был траур. Четверть века прошло с тех пор, как она видела человека, который причинил ей столько зла. По полученным ею сведениям, по меньшей мере год прошел с его смерти, на одном из греческих островов. Полный, вдовий траур не отвечал бы ни ее настроению, ни ее цели.