Маринисты - [29]

– Док, это вы? – мой голос дрогнул.

Мне не ответили. Даже не шелохнулись. И мое воображение мгновенно нарисовало образ окровавленного Бережнова. И я уже не раздумывая надавил на выключатель. Свет вспыхнул. И я закричал. И в моих глазах потемнело. И я закрыл лицо руками. И тут же опустил руки и прошептал побелевшими губами:

– Этого не может быть…

И тело окровавленного Бережнова казалось пустяком по сравнению с тем, что я увидел. На кровати лежала Марина.

– Марина! – громко позвал я, еще не зная радоваться ее появлению в моей жизни или наоборот.

Но она не шелохнулась. И я бросился к ней. И прислушался к сердцу. Сердце равномерно стучало. Я облегченно вздохнул. Она совсем не изменилась за эти годы. Та же упругая смуглая кожа. Те же густые длинные волосы. Те же загадочные черты лица. Словно время для нее остановилось. Словно время бессильно было хоть на капельку изменить ее таинственную красоту.

– Марина, – я взял ее за руку и слегка пожал. Но Марина не отвечала. Я все еще не мог придти в себя. И единственное на что был способен – это вглядываться и вглядываться в это дорогое лицо. И не верить своим глазам.

Она по-прежнему не шевелилась. Словно была погружена в глубокий сон. И тут я опомнился. Мне не нравилось это мертвое молчание.

– Марина! Ну, проснись же, девочка моя, – я тряс ее за плечи. Она, как тряпичная кукла болталась в моих руках. И я не выдержал и со всей силы прижал ее к себе. И стал сквозь выступившие слезы целовать ее лицо, шею, руки.

– Марина… Марина…

– Успокойтесь, Тим, – услышал я за своей спиной голос, – она скоро очнется.

Я отпустил Марину и резко оглянулся. И увидел Бережнова. Он стоял, прислонившись к двери и взволнованно поправлял очки на переносице. Затем его правая рука полезла в карман. И моя реакция мгновенно сработала. Я мигом очутился возле него и успел перехватить руку. В руке он держал свой неизменный носовой платок. И стал им вытирать выступивший пот на лице. Но я все еще с опаской косился на его карманы.

– Да нет у меня оружия, Тим. Я в жизни его в руках не держал, – и он вывернул свои карманы.

Но я ему уже не верил. Я бросил взгляд на бездыханное тело Марины. И мои глаза бешено засверкали. И дыхание участилось. И я попытался найти слова, но слов уже не было. Единственное, что у меня оставалось – это сила. И я успешно ее применил. Я со всей силы стал трясти доктора.

– Что вы с ней сделали, Бережнов! – задыхался я от злости. – Что! Ну же! Отвечайте немедленно! Она без сознания! Где вы прятали ее эти годы! Зачем! Ну, же! Отвечайте! Это вы… Это вы убили немого! Вы… Ну, отвечайте, зачем?!

Но ответить доктор был не в состоянии, потому что я сам не дал ему этот шанс. И со всей силы ударил его. Круглые очки дока упали на пол. А он машинально закрыл лицо руками. Я уже не отвечал за себя и понятия не имел, каким бы это все кровавым побоищем завершилось, если бы не услышал Марину.

– Тим! – тихо позвала она меня. Но я услышал. – Не смей, Тим! Опомнись!

И только тогда я отпустил из своих цепких объятий дока. И резко обернулся к ней. Она протягивала ко мне руки. И я мгновенно забыл про Бережнова, про свой неудержимый гнев. Я бросился к Марине. И мы крепко обнялись. И неподвижно сидели, прильнув друг к другу, казалось, целую вечность. Пожалуй, в тот момент не существовало на свете силы, сумевшей бы нас разъединить. Мы вновь были одним целым. Мы вновь любили друг друга. И весь мир расстилался перед нами. И весь мир мог вновь и вновь завидовать нашей любви. И уже эти четыре года разлуки казались мне каким-то далеким кошмарным сном, который я как-то нашел силы пережить. И проснуться…

А потом, сидя в гостиной Бережнова, я извинялся перед ним всеми словами, на которые был горазд мой словарный запас.

– Ну же! Ну, перестаньте, Тим! Ваш поступок вполне объясним. На вашем месте, я думаю, так поступил бы каждый. Хотя… Хотя я по прежнему за словесную силу, но только не за физическую.

– Я словесной силой слабо владею, – попытался вяло отшутиться я. – Значит, все в порядке, Док?

Он дружески похлопал меня по плечу. Вопросов у меня накопилось уйма. Но в данный момент меня волновало одно.

– И все-таки что с ней, Бережнов?

Он вздохнул и развел руками.

– Если бы я смог вам на это ответить. Она появилась в моем доме совершенно здоровой, я бы сказал, полной сил. Да и сейчас… Это все странно, Тим. Она и сейчас фактически здорова. Отличное давление, отличное сердце, отличное дыхание и прекрасные анализы. Я ничего не понимаю. Это случилось с ней буквально в последние дни. Вначале она жаловалась на слабость. А вчера вечером и вовсе слегла. А сегодня ночью вы ее застали без сознания. Если бы я знал, что вам ответить. И поверьте, меня ее состояние волнует не меньше.

Я Бережному уже безоговорочно верил. К сожалению. Марина успела рассказать не так уж и много.

Это случилось четыре года назад. Через пару дней после нашего очередного расставания. Он появился внезапно. Густая борода, широкополая шляпа и темные очки. Типичный яхтсмен – белая рубаха, белые штаны и черный галстук. Он был интеллигентен, умен, обаятелен и внушал доверие. Незнакомец представился моим лучшим другом, приехавшим от моего имени с целью осмотреть яхту, которую я якобы собираюсь снять у него на время медового месяца. Он много рассказывал обо мне, подчеркивал детали, которые могли быть известны только близкому мне человеку.