Марина Юрьевна Мнишек, царица Всея Руси - [9]

Шрифт
Интервал

— Так вот, великий господине, ясновельможная панна, разрешил государь Иван Грозный своему брату двоюродному жениться в 1550 году. Не побоялся, что дети у того пойдут.

— А у самого наследник был?

— То-то и оно, что не было. Родила ему царица первенца в 18 его лет, да схоронить сынка пришлось. Не стало Дмитрия царевича то ли от зельной болезни, то ли няньки со струга на Шексне в воду обронили да и утопили. Правды никто не искал, а государь Иван Васильевич ее вроде как сторонился. Ушла ангельская душенька, и весь сказ.

— Говоришь, Дмитрия? Значит, и последнего сына своего царь захотел тем же именем наречь.

— Выходит. А года три спустя захворал государь смертной болезнью. Святых Тайн причастился и велел всем князьям-боярам крест его только что родившемуся сыну — младенцу Иоанну — целовать. Мало кто согласился. Промеж бояр и князей пря пошла. Княгиня Старицкая и вовсе сына своего князя Владимира Андреевича Старицкого законным наследником посчитала, стала против царя баламутить. Только святейшему Макарию и удалось спорщиков утишить, а князя Старицкого убедить крестоцеловальную запись брату умирающему дать — обещаться ни против сына его новорожденного, ни против царицы Анастасии никаких происков не вести. Прямо так в той грамоте и стояло: чтобы мне, князю Старицкому, матери моей, коли лихо какое задумает, не слушать, во всем царице Анастасии и царевичу Ивану тут же признаваться.

— Ничего не скажешь, молод был царь, совсем молод! Кто бы такую клятву, коли что, блюсти стал? Младенцу?

— Твоя правда, великий господине, старшая княгиня поопасилась, а младшая, Евдокия Нагая, начала воду мутить. До государя дошло — он ее сразу в монастырь. Мол, не нужна тебе, брате, жена бесплодная: пара лет прошла, не родила наследника. Надо думать, одной старшей княгини за глаза государю хватало. А чтоб не очень князь печалился, в том же году новую свадьбу сыграли — с княжной Евдокией Романовной Одоевской.

— И князь Старицкий согласился? Взял и согласился?

— Что ты, что ты, ласонька, взволновалася! Неужто князьям Старицким из-за молодой княгини было под гнев царский идти?

— Но ведь…

— Полно, полно, Беата, давай дальше послушаем.

— Бога ради, простите, дядя, но я…

— Может, оно и по-твоему, ясновельможная панна, вышло. Гнева царского утишить не удалось. Как уголек на пепелище, он сколько лет тлел, знать о себе не давал. Приезжал великий государь к Старицким, гостевал, пировал, жаловал, а спустя восемь лет после пострига молодой княгини постригли силою и старую княгиню. Ничем сын матери помочь не смог. Поселили Евфросинью в Горицком монастыре, вблизи Кирилло-Белозерского. Ни писем, ни посылок. Как в могилу заживо старшую княгиню положили.

— Вот видишь, дядя, и ей досталось. Надо было справедливой быть.

— Быть — не быть, конец ей один уготован был, Беата, раз взревновал ее московский государь к власти.

— Так ведь имел же он власть! Уже имел!

— О власти, племянница, так не скажешь. Одна у нее примета — из рук ускользать. Чуть не доглядишь, и нету. Сторожить ее без сна и отдыха надо, или и вовсе не иметь. Отец Паисий не сказал, что Горицкий монастырь годом раньше сама княгиня Евфросинья и основала.

— А постригал ее в Москве, на подворье Кириллова монастыря, ясновельможная паненка, игумен того монастыря владыка Вассиан. Он же вместе с боярами и провожал ее до Гориц. А уж там к ней еще и детей боярских за сторожей приставили. Перед пострижением хотела княгиня с внучкой своей единственной, любимой, княжной Марьей Владимировной, проститься — пять годков уж той исполнилось, — не разрешил государь.

— Боже, Боже милостивый, человек же она!

— Не слушай нашу паненку, отец Паисий. Сколько знаю, не миновала князя Старицкого царская кара?

— Где там! Никакие соглядатаи не помогли. Лет шесть спустя решил государь Иван Васильевич брата двоюродного порешить. Время выбрал и место подале от Москвы. Ехал Старицкий князь со всем семейством с богомолья от Троицы в Александрову слободу. Тут на пути, в деревне Богони, царские слуги их настигли, силком заставили яд выпить. И князя, и княгиню, и детей. Одна Марья Владимировна чудом жива осталась.

— А старая княгиня, отец Паисий? Что старая княгиня?

— Что княгиня! — как сына не стало, в Шексне ее утопили. Долго ли.

— Вот видишь, отец Паисий, каждому свое. Племяннице — княгиня, мне — последняя царица: она-то здесь при чем?

— Так она той первой, постриженной насильно, княгине Старицкой родной племянницей приходилась.

— Вот оно что! Может, обет какой царь положил?

— Если и обет, недолго его исполнял. Года с новой женой не прожил и удалил ее от себя. Не показалась государю молодая государыня — так и сказал ей. Другая бы в монастырь, а Мария Нагая — нет. На глаза лишний раз царю старалась не попадаться, а в тереме жила — на боярынь да мамок покрикивала, иную едва не до смерти прибивала. Всеми недовольна была. Оно и понятно. Дите хворое. На дню сколько раз в припадке падучей заходится. Пена изо рта бьет. Глазки закатятся. Ручки, ножки сведет — не разогнуть. Норовит во что ни на есть зубками вцепиться. У нянек все руки обкусанные были. Лекарей царица искала. Как искала! Жизни бы, кажется, не пожалела, да что толку. Все от государя скрывать тщилась: не выслал бы, не отрекся от дитяти. Ему и Федор Иоаннович не в радость был, а тут…


Еще от автора Нина Михайловна Молева
Гоголь в Москве

Гоголь дал зарок, что приедет в Москву только будучи знаменитым. Так и случилось. Эта странная, мистическая любовь писателя и города продолжалась до самой смерти Николая Васильевича. Но как мало мы знаем о Москве Гоголя, о людях, с которыми он здесь встречался, о местах, где любил прогуливаться... О том, как его боготворила московская публика, которая несла гроб с телом семь верст на своих плечах до университетской церкви, где его будут отпевать. И о единственной женщине, по-настоящему любившей Гоголя, о женщине, которая так и не смогла пережить смерть великого русского писателя.


Сторожи Москвы

Сторожи – древнее название монастырей, что стояли на охране земель Руси. Сторожа – это не только средоточение веры, но и оплот средневекового образования, организатор торговли и ремесел.О двадцати четырех монастырях Москвы, одни из которых безвозвратно утеряны, а другие стоят и поныне – новая книга историка и искусствоведа, известного писателя Нины Молевой.


В саду времен

Эта книга необычна во всем. В ней совмещены научно-аргументированный каталог, биографии художников и живая история считающейся одной из лучших в Европе частных коллекций искусства XV–XVII веков, дополненной разделами Древнего Египта, Древнего Китая, Греции и Рима. В ткань повествования входят литературные портреты искусствоведов, реставраторов, художников, архитекторов, писателей, общавшихся с собранием на протяжении 150-летней истории.Заложенная в 1860-х годах художником Конторы императорских театров антрепренером И.Е.Гриневым, коллекция и по сей день пополняется его внуком – живописцем русского авангарда Элием Белютиным.


Дворянские гнезда

Дворянские гнезда – их, кажется, невозможно себе представить в современном бурлящем жизнью мегаполисе. Уют небольших, каждая на свой вкус обставленных комнат. Дружеские беседы за чайным столом. Тепло семейных вечеров, согретых человеческими чувствами – не страстями очередных телесериалов. Музицирование – собственное (без музыкальных колонок!). Ночи за книгами, не перелистанными – пережитыми. Конечно же, время для них прошло, но… Но не прошла наша потребность во всем том, что формировало тонкий и пронзительный искренний мир наших предшественников.


История новой Москвы, или Кому ставим памятник

Петр I Зураба Церетели, скандальный памятник «Дети – жертвы пороков взрослых» Михаила Шемякина, «отдыхающий» Шаляпин… Москва меняется каждую минуту. Появляются новые памятники, захватывающие лучшие и ответственнейшие точки Москвы. Решение об их установке принимает Комиссия по монументальному искусству, членом которой является автор книги искусствовед и историк Нина Молева. Количество предложений, поступающих в Комиссию, таково, что Москва вполне могла бы рассчитывать ежегодно на установку 50 памятников.


Ошибка канцлера

Книга «Ошибка канцлера» посвящена интересным фактам из жизни выдающегося русского дипломата XVIII века Александра Петровича Бестужева-Рюмина. Его судьба – незаурядного государственного деятеля и ловкого царедворца, химика (вошел в мировую фармакопею) и знатока искусств – неожиданно переплелась с историей единственного в своем роде архитектурногопамятника Москвы – Климентовской церковью, построенной крестником Петра I.Многие факты истории впервые становятся достоянием читателя.Автор книги – Нина Михайловна Молева, историк, искусствовед – хорошо известна широкому кругу читателей по многим прекрасным книгам, посвященным истории России.


Рекомендуем почитать
На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.


Семибоярщина

В книгу включены исторические романы Н. Сергиевского и А. Зарина, охватывающие последний период Смутного времени (1610–1612), когда после свержения группой бояр Василия IV Шуйского было создано боярское правительство во главе с Ф. И. Мстиславским — Семибоярщина.


Крушение царства

Историческое повествование Р. Г. Скрынникова освещает события Смутного времени и заканчивается воцарением на русском престоле первого царя из династии Романовых — Михаила Федоровича.


Лжедмитрий I

Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.


Василий Шуйский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.