Марина [НЕ] грустит: Дьявольские ритмы - [7]

Шрифт
Интервал

- Я такую подстраховать не смогу! - сказал я, прикинув вес снаряда.

- Упс! - спохватился Изюмов и снял два больших блина. - Что-то я и вправду увлёкся.

- Ну, тогда погнали!

Как-то так сложилось, что мы с Игнатом проболтали до конца тренировки. Ну, как проболтали - вы же знаете, что во время упражнений особо не поговоришь? Так, немного, пара слов буквально. Ничего не значащая беседа. И лишь в раздевалке он вдруг спросил:

- Наши говорили, у вас в классе какая-то сногсшибательная новенькая?

- Ну, ты даёшь! С первого сентября ещё.

- И как она?

- Странная.

- Чем же?

- Например, в кружках куролесит, в учёбе все рекорды бьёт, - ответил я, не вдаваясь в подробности, и пошлёпал в душ. По правде говоря, с Игнатом я не дружил, а оттого не чувствовал необходимости разглагольствовать. Для меня он всегда был какой-то очень взрослый. Как будто и не одногодка вовсе. Знаете, такое бывает - когда взрослость в человеке чувствуется на каком-то глубинном уровне. Вроде, перед тобой молодой парень совсем, но сомнений нет - он старший. Вот это чувство мне всегда внушал Игнат. А вот интересно, к старшим братьям такое испытывают? Я спросил как-то сестру, но она не поняла, о чём я.

Изюмов ещё ополаскивался, а я уже оделся и умотал в расчёте доделать домашку не позже десяти часов. Как же я удивился, когда он догнал меня на улице!

- Яр, слушай, я ведь чего спросил про вашу Светину - она, говорят, рок-группу собирает.

«Вот это номер!» - отозвалось у меня в голове.

- Откуда знаешь? - спросил я Игната.

- Наши в классе говорили.

Игнат одноклассник Снежаны Варяг, кстати. Выходит, чуть не вся школа была в курсе, а собственный класс - нет? Очень мило!

- Если честно, вообще ничего об этом не слышал, - ответил я.

- Ну, ясно. Можешь у неё спросить для меня? А то я на барабанах немного умею.

«Взял бы, да сам спросил!»

Но не объяснять же Изюмову, в самом деле, что Светина из своего класса более-менее плотно общается только со старостой! Да и выглядеть, будто бы я робел Маруси, тоже как-то вовсе не хотелось. Наконец, с чего бы мне отказываться от такого удобного повода снова поболтать с её высочеством?

Словом, я согласился без разговоров, и на этом мы распрощались.

Спасибо тебе, Игнат, за отличную возможность! Весь оставшийся вечер я продумывал, как подойду и что скажу. Это, конечно, никогда не действует, но всё же. Вообще это ошибочное и ненужное дело: ты крутишь и так, и этак - разрабатываешь возможные варианты, но потом из-за какой-то мелочи всё идёт наперекосяк, и ты мысленно коришь себя, что не подготовился к такому простому обороту. С обычными людьми всегда так, а с нашей Марусей и подавно.

С другой стороны, в вопросах рок-группы у меня был очень сильный козырь.

Какой? Скоро узнаете.

Итак, настал великий день.

На перемене между уроками алгебры я подорвался со своего места, и подошёл к Светиной, которая по обыкновению восседала, нахохлившись, за своей партой.

- Ку! - поздоровался я, вместо обычного «привета».

- Кю! - отозвалась Маруся, чем озадачила меня не на шутку.

Своей репликой она как бы приняла правила беседы, отозвавшись на моё приветствие в манере инопланетян из фильма «Кин-дза-дза». Однако в первоисточнике слово «кю» означало ругательства, то есть девушка меня, вроде как, отшила. Да-да, первой же фразой из одного слова (из двух букв!) эта чертовка выбила меня из колеи, и беседа пошла совсем не так, как я давеча продумывал.

- Значит, тебе тоже нравится этот фильм? - спросил я.

- Кю-у! - протянула Маруся с таким выражением, словно говорила «ещё бы!» Стало быть, в первый раз она не отшила, а просто подколола меня. Совсем неплохо!

- А вообще фантастика?

- Не выделяю жанры, - ответила Маруся на удивление спокойно, - Таланты и бездари есть в любой области. Я люблю всё, что талантливо.

Не было в её голосе нервозности, не услышал я интонаций вроде «отвали!» И хотя пока что она отвечала коротко, я видел: девушка постепенно расслабляется. Может, она трудно сходится с людьми? Может, ей нужно просто привыкнуть?

- Это... А я слышал, ты группу собираешь?

- Интересненько, от кого бы? - девушка приподняла бровку.

Скрывать задачи не ставилось, так что я так прямо и заявил:

- Игнат Изюмов из «Б» - класса попросил меня узнать.

- А ты его секретарь, что ли? - огрызнулась вдруг моя бесцеремонная собеседница. - А сам он боится подойти, что ли?

- Ну, не знаю... - сказал я, ибо как-то даже не думал в таком ключе.

- Так и чего этот твой... друг?

- Да, не друг он! Говорит, что барабанщик и что поиграл бы с удовольствием.

- О! - ожила ехидная девчонка. - И когда он сможет приступить к репетициям? И, кстати, его желание играть не объясняет, почему ты у него на побегушках.

- Да я б не стал спрашивать, но, видишь ли... Я вообще-то на гитаре играю.

Маруся уставилась на меня в упор.

- А что играешь?

- Ну, рок, там, металл... - я почесал затылок, и сделал вид, что задумался. Про себя же я отметил, что девочка на мгновение просияла, но быстренько скрыла радость, желая набить себе цену.

- Годится! Но я должна тебя испытать. Абы кого в свою группу я не беру! - заносчиво резюмировала она.

«Ну-ну! А у самой-то глазёнки вон, как заблестели!» - отметил я про себя.


Рекомендуем почитать
Всё, чего я не помню

Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.


Колючий мед

Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.


Неделя жизни

Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.


Белый цвет синего моря

Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.


Возвращение

Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.


Огненные зори

Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.