Марина Голуб в жизни, театре, кино. Воспоминания друзей - [4]
– Ольга Юльевна, вы знаете, я не видела ничего, что вы мне показывали, я была в полном зажиме.
– В зажиме?!!
– Вы не поверите. Для меня зажим – это полный разжим.
Это стало крылатым выражением.
И ещё я вспоминаю одну историю того лета. Дело было так. Марина и её бабушка Анастасия Ивановна сразу после экзаменов поехали отдыхать в Феодосию. И встретили на пляже… Монюкова. Как оказалось, он привёз на гастроли свой театр – Новый драматический. Играли «Шесть персонажей в поисках автора» Пиранделло. Одной актрисе потребовалась срочная замена. Поэтому встрече с Мариной Виктор Карлович обрадовался вдвойне:
– Будет тебе актёрское крещение, – сказал он. – Вечером играешь у нас в спектакле. Роль небольшая и почти без слов. Это роль проститутки.
Потом оглядел её с головы до ног:
– Костюмчик только не твоего размера. Что мы на тебя наденем?
Но Марина не растерялась:
– Виктор Карлович, что вы думаете, у меня одежды для проститутки не найдётся!
Эта фразочка тоже прочно вошла в наш лексикон. А тогда Монюков расхохотался, и вечером Марина, действительно, спасла спектакль…
В сентябре началась учёба. И Маринина абсолютная непосредственность вперемежку с безудержным темпераментом стала выплёскиваться при самых неожиданных обстоятельствах.
На занятиях по сценречи все должны были переписывать от руки длинные-предлинные фразы Толстого и Достоевского. Читали эти тексты вслух, учились распределять дыхание и голос, ставить на место логические ударения. Потом бумажками менялись. Марине попалось: «Как чувствуешь себя сегодня, mon cher?» или что-то в этом роде. «Mon cher», написанное от руки – представляете себе? Вот Марина гордо и прочла: «шоп свеч».
– Что, Мариночка? Ещё раз, пожалуйста, – перебила её Ольга Юльевна.
Маня набрала воздуха и повторила, стараясь как можно легче и незаметнее «проскочить» непонятное выражение.
– Марин, какое еще «шоп свеч»? Что это значит?
– Не знаю, у меня так в листочке написано, – и Голуб протягивает листок.
– Марина, это по-французски «mon cher»!
Разумеется, в тот же день история облетела весь институт.
На втором или на третьем курсе Марина попросила отрывок по сценречи на преодоление. Моя мама дала ей финал «Анны Карениной». Стали разбирать, репетировать:
– Следи за руками. Каренина аристократка. Её фразы и жесты довольно сдержанны.
Марина старалась. Но на экзамене раздухарилась. Она читала: «…когда Анна не застала Вронского, а получила только его небрежным почерком написанную записку, воскликнула: “Так, я этого ждала!”». И вдруг со всей силы хлопнула себя рукой по бедру. На что Виктор Карлович Монюков во всеуслышание заметил: «Нееет, Этот поезд её не задаааавит. Этот поезд она сама остановит!»
А на экзамене по вокалу Марина однажды пела военную песню:
Марина объявила название песни «Прощание». И первая же строчка: «Иди, любимый мой, родной!» прозвучала с интимно-призывной интонацией.
– Посмотрите, она ведь не на войну провожает мужчину, она манит его к себе, – прокомментировал эту неожиданную трактовку Монюков.
И действительно, она пела: «Иди, любимый мой, родной», а в это время манила его рукой: дескать, иди ко мне, подойди поближе.
И, как ни странно, такое исполнение было принято на «ура!».
Обязательным предметом для будущих актёров был французский язык.
Все слушали хит Джо Дассена Champs-Élysées. Конечно, и представить себе не могли, о чём идёт речь. И Паша Каплевич спросил:
– Марина, а Шанзализэ – это что такое?
Маня, не задумываясь, ответила:
– Ну, как что такое! Ты что, не понимаешь? Это же «Элиза, дай мне шанс!».
Марину Голуб и Павла Каплевича, теперь известного художника и продюсера, ещё со студенческих лет связала крепкая дружба. Правда, в разные времена отношения этих сверхтемпераментных людей бросало от любви до полного отторжения, от душевной близости до неприкрытого конфликта.
А началась эта дружба весьма спонтанно.
– 31 августа 1976 года я, уже будучи первокурсником, впервые переступил порог общежития, – вспоминает Павел Каплевич. – И там среди вновь прибывших студентов, среди сваленных тюков и чемоданов крутилась какая-то такая громкая девушка (то ли в гости к кому-то зашла, то ли решала важный вопрос – понять было трудно). Но она держалась так, словно была в этом общежитии важным человеком. Я спросил у ребят: «А кто это?» Мне ответили: «Марина Голуб. Она у Монюкова учится на актёрском…»
То есть она была старше нас на один год и, как позже выяснилось, обязалась взять шефство над первокурсниками…
Возможно, что помощь была колоссальной, но я запомнил другое – нечеловеческий наряд Марины. Ходила она в модной кофте, а главное, в джинсах, что мне казалось атрибутом просто невероятной роскоши (я ведь из Туапсе приехал).
Тогда в ходу крутилось выражение «мерный лоскут». И Марина все годы учёбы напоминала мне бесконечный мерный лоскут, потому что на ней были все мыслимые и немыслимые ткани, которые нигде нельзя было купить. Оказалось, что поиском тканей занимается её мама, которая сама же и прекрасно шьёт…
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.