Марго - [11]

На другое утро она увидела, что Гастон, вопреки обыкновению, не поехал на охоту и что туалет его был более изыскан, нежели обычно. После обеда, то есть часов около четырех, молодой человек подал руку матери, и они вместе вышли из дома. Они разговаривали тихо и, казалось, были чем‑то взволнованы. Марго, оставшись одна в столовой, с тревогой смотрела в окно, как вдруг во двор въехала почтовая карета. Гастон тотчас под бежал и отворил дверцу. Из кареты вышла сначала пожилая дама, а за ней молодая барышня лет девятнадцати, нарядно одетая и прелестная, как ангел. По приему, оказанному приезжим, Марго заключила, что они не только важные особы, но, должно быть, и родственницы крестной: им были отведены две лучшие комнаты в доме. Лишь только дамы вошли в гостиную, г — жа Дорадур подозвала Марго и шепнула ей, чтобы она вышла. Марго нехотя повиновалась, чувствуя, что приезд этих двух дам не сулит ей ничего хорошего.

На следующий день она стояла в нерешительности, не зная, спускаться ли ей к завтраку, когда за ней пришла крестная и повела представить ее мадам и мадемуазель де Версель — так звали приезжих. Войдя в столовую, Марго увидела, что на столе, на ее обычном месте, рядом с местом Гастона, лежит свежая салфетка. Молча, но с грустью, она села на другое место, ибо ее собственное было занято мадемуазель де Версель, и вскоре она заметила, что молодой человек не отрывает глаз от своей соседки. Во время завтрака Марго почти не раскрывала рта. Она только предложила Гастону какое‑то блюдо, стоявшее возле нее, но, по — видимому, он даже не расслышал. После завтрака все общество отправилось гулять в парк. Обойдя несколько аллей, г — жа Дорадур взяла под руку пожилую даму, а Г астон тотчас же подал руку красивой барышне. Марго, оставшись одна, некоторое время шла сзади. Все забыли о ней, никто не обращался к ней ни с единым словом; она остановилась и повернула домой. За обедом г — жа Дорадур велела принести бутылку фронтиньян- ского муската, и так как она сохранила верность всем обычаям старины, то, прежде чем пить, подняла свой стакан, предлагая гостям чокнуться. Все последовали ее примеру, кроме Марго, не знавшей, что ей надо делать. Все же она немного приподняла свой стакан, надеясь, что кто‑нибудь ее подбодрит. Но никто не ответил на ее робкое движение, и она поставила стакан, так и не отпив из него.

— Как жаль, что нас только четверо, — сказала г — жа де Версель после обеда, — мы могли бы сыграть партию в бульот (в те времена в бульот играли еще впятером).

Марго, сидевшая в уголке, не решилась сказать, что она умеет играть в эту игру, и ее крестная предложила вист. За ужином, когда подали десерт, все стали просить мадемуазель де Версель спеть что‑нибудь. Барышня долго не соглашалась, но потом свежим, приятным голоском спела какую‑то небольшую арию, довольно веселую. Слушая ее, Марго невольно вздохнула, вспомнив об отцовском доме, где за десертом пела она, Марго. Когда все разошлись, она обнаружила, войдя к себе, что у нее. вынесли из комнаты две самые любимые ее вещи: мягкое кресло и маленький столик с инкрустациями, на который она всегда ставила зеркало, когда причесывалась. Дрожа, она полуоткрыла окно, чтобы бросить взгляд на свет, мерцавший обыкновенно за шторами Гастона: так она Есегда прощалась с ним, ложась спать. Но в этот вечер света не было; Гастон закрыл ставни. Совсем убитая, она легка в постель и всю ночь не могла уснуть.

Зачем приехали эти две дамы и сколько времени они пробудут здесь? Этого Марго, конечно, не знала, но было очевидно, что их приезд имел какую‑то связь с таинственными беседами, происходившими перед тем между г — жой Дорадур и ее сыном. Тут скрывалась тайна, которую Марго не в силах была разгадать, но она чувствовала, что этой тайне суждено было разрушить ее счастье. Сначала она думала, что эти дамы — родственницы ее крестной, но с ними обращались так дружески и вместе с тем так почтительно, что для родственников это было бы чересчур. Во время прогулки г — жа Дорадур позаботилась показать старшей даме, как далеко простирается ограда парка; она на ухо сообщила ей, что стоит ее поместье и какие доходы оно приносит. Уж не собиралась ли она продать Онвиль? А если так, что станется с семьей Марго? Оставит ли новый владелец прежних фермеров? С другой стороны, с какой стати г — же Дорадур, такой богатой, продавать дом, в котором она родилась, который как будто так нравится ее сыну? Гостьи приехали из Парижа, они то и дело говорили о Париже и, кажется, были вовсе не расположены жить в деревне. За ужином г — жа де Версель вскользь упомянула о том, что она близка к императрице, часто сопровождает ее в Мальмезон[4] и вообще пользуется ее благосклонностью. Быть может, г — жа Дорадур хотела попросить о повышении для Гастона, и тогда все это ухаживание за столь влиятельной особой становилось вполне понятным. Таковы были догадки Марго, но, несмотря на все старания, ум ее не мог удовлетвориться ими, а сердце упорно не желало остановиться на единственно вероятном предположении, которое в то же время было и единственно верным.