Марго Мертц все уладит - [83]

Затем я вспомнила про миссис Блай, но поняла, что перед ней извиняться не за что. Вместо этого я пожертвовала триста долларов, которые она дала мне в качестве взятки, в фонд планирования семьи. Совесть успокоилась – благодаря миссис Блай несколько женщин смогут пройти маммографию и сдать анализы у врача.

Дальше – больше! Я извинилась перед родителями за то, что воспринимала их как должное и скрывала от них некоторые аспекты своего бизнеса. (Они до сих пор так и не придумали мне достойного наказания[143].) Потом пригласила в «Гаэтано» дядюшку Ричарда и извинилась за то, что не разговаривала с ним на семейных сборищах. Он меня удивил – в ответ тоже искренне попросил прощения за провалившуюся затею с химчисткой.

Тут меня понесло. Я извинилась перед бариста в кафе за то, что пользовалась их туалетом, ничего не заказывая; перед школьным охранником – за то, что тайком проникала в школу, перед бабушкой – за то, что слишком редко ей звонила. Даже перед Элисс Браун из Брайтона за то, что притворялась ею и пустила слух, будто у нее инфекция мочеполовых путей. В большинстве случаев реакция была одна: «Э-э-э… Ну ладно».

Потом, спустя неделю, стало ясно, что эти мелкие, ничего не значащие пустяки на самом деле помогают оттянуть главное. Эйвери. Если кто и заслуживал моих извинений, то это он. Я обманывала его, использовала в своих интересах, сознательно издевалась, потому что верила, будто мои дела важнее его чувств. Или потому, что он богатый и может в качестве утешения купить себе что угодно. Хотя это вовсе не так. Я облажалась и была обязана перед ним извиниться.

Однако я никак не могла себя заставить. Это была уже не прокрастинация, а настоящая патология. Я несколько раз приезжала в его район, находила нужный дом… и проходила мимо. Наверное, со стороны выглядело так, будто я его преследую.

Сама не знаю, что со мной творилось: чтобы я – и тянула до последнего? Никогда не любила тратить впустую время, а сейчас намеренно медлила.

В воскресенье я предприняла очередную попытку. В третий раз за последние двое суток села на десятый маршрут. Ехать предстояло сорок пять минут. Автобус отошел от «Тринити-тауэрс», и я пообещала себе, что в этот раз обязательно извинюсь. Нет смысла тянуть и дальше. Если я что и усвоила за предыдущие двадцать два с половиной раза, то только одно – в том, чтобы попросить прощения, нет ничего сложного. Надо сказать «извини», потом объяснить, за что именно, и выслушать ответ собеседника, каким бы он ни был. Вот и все!

Почему с Эйвери должно быть по-другому? Он наверняка меня простит – такой он по натуре человек. Не маньяк и не псих, просто хороший парень, что нынче большая редкость. Оставаться человеком в нашем кошмарном мире – настоящий подвиг. Это не слабость, а великая сила. Поэтому… он примет мои извинения. Ведь так?

А если нет… Если Эйвери не простит и заявит, что больше не желает меня знать… С этим я тоже смирюсь. Да, будет тяжело. Я и так не нахожу себе места с тех пор, как мы расстались. Но это потому, что он хороший друг и умеет сделать интересной даже партию в мини-гольф[144]. Еще мне нравилась его дурацкая привычка звонить по поводу всякой ерунды, когда я работала над делом и/или водила его за нос. Это потому, что Эйвери умел слушать – по-настоящему, всерьез. Меня тянуло с ним поговорить. Ну и внешне он… тоже ничего. Знаю, я не раз говорила, что он качок, но ведь подтянутое тело – это неплохо. Если человек о себе заботится, в этом ничего плохого нет. Правда же? Да, знаю, после того, что я несу, может сложиться впечатление, будто он мне нравится. Но это не так. Просто он мне и впрямь нравится.

Стоп. Чего?!

Нет-нет, ничего подобного! Что за бред! Мне нравится, что он добрый, веселый, не дает скучать, смешит, а еще заставляет думать, будто я тоже забавная и крутая, вдобавок он уважает мои принципы и отлично целуется. Но это вовсе не значит, что он мне нравится!

Хотя нет. Значит.

Мне нравится Эйвери.

Что, черт возьми, происходит?

Я в который раз убедилась, что Эйвери прав. Я совершенно не представляю, кто я такая. По крайней мере, когда речь заходит о чувствах. Я практически в него влюблена – но каким-то чудом убедила себя, будто якобы это ненависть. Господи. В голове грянул колокол: «БАМ-БАМ! МАРГО, ОЧНИСЬ! ЭТОТ ПАРЕНЬ ТЕБЕ НРАВИТСЯ!» Я задумалась. Может, и впрямь повременить с извинениями, пока я не освоюсь с чувствами, и… Стоп! Какой еще «колокол в голове»? Что за дурацкие метафоры? Откуда этот бред?

Я так погрузилась в размышления, что не заметила, как вышла из автобуса на нужной остановке и добралась до дверей Эйвери. И даже как нажала на звонок. Дзынь-дзынь!

На матовом стекле появился силуэт. Ой, нет-нет! Я не готова. Не могу искренне извиняться перед ним, пытаясь унять в душе чувства. Надо уходить! Живо!

Вариантов было всего три: 1) бежать и надеяться, что он меня не заметит, 2) остаться и, заикаясь, выдавить извинения, стараясь не глядеть на сексуальную ямочку возле губ, и 3) спрятаться в кустах.

На свою беду я выбрала третий вариант и торопливо нырнула в какие-то (самшитовые?) кусты, которые доставали мне до пояса. Это было не самое мудрое решение.