Марго Мертц все уладит - [67]
Я вернулась к своим невеселым мыслям.
Должно ведь быть очевидное решение. Может, спросить у самого Криса. «Эй, Крис, как дела? Классная рубашка! У тебя в детстве была собака?» Что, если впрямь попробовать? Но нет… Наши редкие встречи неизбежно завершаются стычками и конфликтами, поскольку мы друг друга ненавидим. Может, попросить кого-нибудь еще? Подослать к нему знакомых? Хотя нет, лучше держать от него девушек подальше!
Мистер Темз сунул мне под нос какой-то листочек. Очередной опрос. Сколько можно! Я хрустнула костяшками пальцев, заставляя себя отвлечься от мыслей и ответить на шесть дурацких вопросов про явное предначертание[120] (причем строго по учебнику, на девяносто девять процентов написанному белыми авторами).
И вдруг поняла, что решение моей проблемы с Крисом Хайнцем лежит на поверхности!
Надо организовать опрос по всей школе. (Нам часто дают на уроках всякие анкеты или викторины. Видимо, с той целью, чтобы хоть немного нас занять.) Если положить листы с заданиями в ящики учителей, подписав, что это для школьного самоуправления или какого-нибудь клуба, их обязательно раздадут ученикам.
Дождавшись звонка, я побежала в компьютерный класс и составила опрос. Решила, что его будет проводить «Общество дружбы имени Рузвельта». (Никакого «Общества дружбы» не существует, но учителя, увидев приставку «имени Рузвельта», проверять не станут.) Я придумала четыре бессмысленных вопроса, чтобы спрятать за ними нужный:
1. Как часто за последний год вы участвовали в школьных спортивных состязаниях? 0, 1–5, 5–10, 10–20, >20
2. Есть ли у вас друзья в старших классах?
3. «Скиттлз» или «M&M’S»?
4. Как звали вашего первого питомца?
5. Есть ли у вас братья и сестры?
Вопросы получились один глупее другого. Как раз в духе настоящего «Общества дружбы».
Я распечатала пятьсот с лишним экземпляров. Если дать опросник одному мистеру Ламли (классному руководителю Криса), тот заподозрит неладное. Однако если анкету получат все учителя, то они вздохнут, покачают головой и выдадут их ученикам.
Занятия подходили к концу, и я решила задержаться на полчаса, дождавшись, когда из школы уйдут все, кроме самых преданных делу учителей. Заглянула в «книжный» (переоборудованный гардероб, где продавали тетради, ластики и конфеты), купила пакетик мармеладок за четыре с половиной доллара. Затем прошла в центральный корпус и разложила анкеты по ящикам учителей старшего класса. Мистеру Ламли добавила пакетик с конфетами и записку с инструкцией, в которой предписывалось каждому ученику, заполнившему анкету, выдать мармеладку. (Небольшой стимул не повредит.) Я бы положила конфеты всем учителям, но один пакетик стоил четыре с половиной доллара!
Следующим утром я пришла пораньше, поставила в коридоре пустую коробку с табличкой «Опросы «Общества дружбы» и принялась ждать результата.
На каждой перемене я старалась сбегать к коробке и сквозь стекло глянуть, сдают ли анкеты. Движуха и в самом деле началась: учителя бросали внутрь пухлые конверты с опросниками, потом болтали с секретарем или пользовались случаем налить себе чашку кофе. Было забавно для разнообразия занять их делом – отомстить за все контрольные.
Наконец между пятым и шестым уроком свой конверт бросил мистер Ламли. Перед самым звонком я забрала коробку и ринулась в подсобку театра, чтобы в тишине и спокойствии просмотреть ответы. Вскрыла конверт Ламли и пролистала опросники. Имена, спортивные матчи, «Скиттлз», «M&M’S»… Наконец в самом низу стопки лежал листочек, криво подписанный именем Хайнца. Ха! Он заполнил анкету! Сейчас я увижу кличку!
Я развернула листок. Крис не ответил ни на один вопрос. Зато через всю страницу, криво, как курица лапой, подписал карандашом: «Идите в жопу».
Представляете, сколько наглости надо, чтобы написать такое в школе и поставить внизу собственное имя? Еще и взять мармеладку![121] Я разозлилась. Вся работа насмарку. Целый день потрачен впустую, а я так и не выяснила кличку тупой собаки![122] Я плюхнулась на скрипучую кушетку, не испугавшись живущих в ней блох. В душе кипела злость вперемешку с обидой. Эта долбаная собака меня не возьмет! Ни за что!
Оставался еще один вариант. Последняя и, ежу понятно, не самая лучшая идея. Я вставила в телефон одноразовую симку и позвонила Крису домой.
Спустя два гудка ответила его мать. Мать Криса, Лаура Хайнц, славилась на всю округу: во-первых, она делала за сына домашнюю работу, во-вторых, часто ругалась из-за него с учителями. В принципе, Крис должен был учиться на одни двойки, а то и вовсе вылететь из школы. Однако стараниями Лауры, которая, несмотря на университетское образование, сидела дома, пила вино и растила монстра, он был круглым отличником.
– Здравствуйте. Это Лаура Хайнц? – произнесла я хорошо поставленным голосом в лучших традициях теледикторов.
– Да.
– Я звоню от имени вашего провайдера. Есть ли у вас проблемы со связью?
– Нет, не замечала…
Лаура весь день сидела дома. Я надеялась, что она обрадуется возможности с кем-нибудь поговорить.
– Замечательно! – продолжила я. – Вы со мной согласны?
– Да… – растерянно ответила Лаура, жалея, что подняла трубку.
