Марго Мертц все уладит - [30]

– Рад знакомству, – бросил через плечо Эйвери, когда я потащила его за руку. – Вашей дочери, видимо, не терпится продуть мне в гольф.

Родители рассмеялись:

– Идите!

* * *

Когда мы подходили к его машине, я толкнула Эйвери в грудь.

– Как тебе удается ладить с родителями?

Он пожал плечами.

– Когда у тебя ни братьев, ни сестер, то… быстро привыкаешь говорить по-взрослому.

– Я тоже единственный ребенок в семье, но взрослых очаровывать не умею, – сказала я, вспоминая, сколько раз тетка изумленно спрашивала у матери: «Она у вас всегда такая грубиянка?»

Эйвери наклонил ко мне голову, прищурил глаза и улыбнулся.

– Не верю.

– Правда!

– Разве у тебя не бывает взрослых клиентов? Значит, с ними ты находишь общий язык.

В ответ я тоже прищурилась. В чем-то он, пожалуй, прав. При необходимости я умею включать «взрослый голос».

– Знаю, тебе нельзя говорить о работе, поэтому…

Он пожал плечами и открыл передо мной дверь. Я хотела возмутиться: что за устаревшие манеры? Может, он еще приданое с меня потребует? Но потом я заглянула Эйвери в глаза и решила не устраивать сцен. Наверное, он хочет быть… не знаю… милым? Конечно, само это действо – открывать перед женщиной двери – лежит в основе патриархального уклада и корнями уходит в самую глубь веков (надо будет почитать подробнее, когда вернусь домой). Но… В то же время жест полон заботы и внимания. Что в нем страшного? Я начинала понимать, отчего у Эйвери было столько подружек.

Застегивая ремень безопасности, я напомнила себе, что в этот раз надо постараться. Вчера я изрядно облажалась, но наши фальшивые отношения нужно чем-то подпитывать. Найти, что ли, общие интересы? Я вспомнила про Нетфликс.

– Надеюсь, ты готов к тому, что тебя размажут? Потому что, как говорит Шиффер: «Я играю исключительно ради выгоды. И победы». – Я вспомнила навязчивую фразочку из дурацкого шоу.

Эйвери растерялся:

– Что? Какая еще Шиффер? Это такая актриса, да?

– Да, из «Измени мне»!

Я ведь знаю, что он обожает это шоу. Зачем притворяться? Неужели ему стыдно?

Эйвери покачал головой:

– Я такое не смотрю. Но моей маме нравится.

– Твоей маме?

– Она такие передачи обожает. Смотрит целыми днями. А еще вечно забывает выйти из моего аккаунта на Нетфликсе. Мне потом в рекомендациях вылезает всякая чушь вроде «Соблазна на пляже». И я такой: «Нет, Нетфликс, «Соблазн на пляже» мне точно не покатит»[58].

– Ага, – сказала я.

Хм. Видимо, придется пересмотреть свою теорию насчет «истории просмотров, которая открывает дверь в душу человека».

– Я создал ей отдельный аккаунт, но она не понимает, как им пользоваться. И отец тоже.

– Что ж… если познакомишь с твоей матерью, нам будет что обсудить. Последний сезон был просто супер.

– Да, ей тоже понравился.

Эйвери улыбнулся, но как будто через силу. Ему явно не хотелось знакомить меня с родителями. Я тороплю события? Надо запомнить: про родителей больше не говорим.

– Не замерзла? – спросил Эйвери, когда мы выехали с парковки у «Тринити-тауэрс». – Вот тут можешь отрегулировать температуру.

Опять включил режим рыцаря.

– Если честно, то замерзла, – призналась я, выворачивая тумблер на максимум.

На следующем светофоре Эйвери снял куртку и кинул мне. Никогда не любила пуховики, потому что они слишком… пухлые. Однако из вежливости надела – и почувствовала себя зефиркой в какао. Божественно!

Мы приехали в «Гольф Шельф», второй по популярности клуб для мини-гольфа в Норт-Вебстере (их у нас всего два). Каждая площадка здесь копирует какой-нибудь известный залив. Первая лунка – Мексиканский. Вторая – Персидский. И так далее. Знаю. При чем тут вообще Мексиканский залив? Вот именно. Эйвери выбрал клуб по двум причинам: потому что тут не очень людно, в отличие от более популярного «Мини-гольф-Макса» (и это правда), и потому что здесь «интересный дизайн» (с чем я в корне не согласна!).

Нам выдали клюшки, мячики, странный белый карандаш и карточки для счета. Платил Эйвери: якобы из чувства вины за то, что «он разгромит меня в пух и прах». Я обещала сделать первый бросок, «чтобы показать ему, как правильно махать клюшкой».

Если он еще не догадался, что я бахвалюсь, то после первого броска все стало на свои места. Лунка была рассчитана на три удара. Мне потребовалось семь – настоящий рекорд. С тем же успехом можно было закатить мячик ногой. Я прищурилась. Не стоит раньше времени признаваться Эйвери в обмане.

– Просто разминаюсь, – протянула я.

Настал черед Эйвери. Как ни парадоксально, он оказался едва ли не хуже меня. Трижды умудрился загнать мячик в воду и, как и я, получил штрафное очко.

– Классная игра, – сказал он и в очередной раз отправил мячик в воду. (Попытки у него давно закончились, но он хотел доказать, что сумеет попасть в лунку. Не сумел.)

На второй площадке нужно было забросить мячик вверх по склону, верно рассчитав силу удара. У обоих ничего не вышло. Мы опять получили штрафные очки.

На третьей лунке я потеряла мячик, потому что он улетел в сторону парковки. Эйвери свой потерял на шестой лунке, когда умудрился закатить его в заросли бамбука в Тонкинском заливе. Парень на выдаче нас, кажется, возненавидел, а еще мы задерживали других игроков. Два раза пришлось потесниться и пропустить их вперед.