Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы) - [12]
Перечень бывших чиновников, которые лишались прав по ст. 69, п. «д» Конституции РСФСР 1925 г., в 1926 г. также претерпел изменения. В соответствии с рекомендациями партии к «лишенцам» отнесли бывших белых офицеров и военных чиновников белых армий, а также руководителей контрреволюционных банд[91]. В примечании к этому пункту говорилось, что не должны лишаться избирательных прав «те из бывших белых офицеров и военных чиновников, которые впоследствии состояли в рядах Красной армии и Красного флота и принимали активное участие в вооруженной защите советских республик»[92]. Однако формулировка «активное участие» ввиду ее расплывчатости не раз становилась поводом для многочисленных запросов край– и губисполкомов.
В инструкции 1926 г. по сравнению с предыдущей значительно ужесточились правила восстановления в избирательных правах для всех категорий. Лишенные избирательных прав по ст. 15 могли быть восстановлены только по постановлениям Президиума ВЦИК при условии, что они доказали лояльность по отношению к советской власти и занимаются общественно-полезным трудом[93]. Для представителей других категорий, имевших пятилетний трудовой стаж и доказавших лояльность советской власти, возможность восстановления связывалась с постановлением краевых, областных или губернских избирательных комиссий[94].
Появление новой инструкции, в которой круг «лишенцев» был описан более подробно, чем ранее, вызвало мощную волну запросов из различных ведомств, губ-, обл-, крайисполкомов во ВЦИК, ЦИК СССР и даже ЦК ВКП(б). Они касались определения круга различных категорий «лишенцев» и процедур, связанных с лишением и восстановлением в правах[95]. Многочисленность запросов во ВЦИК и ЦИК СССР была обусловлена, во-первых, тем, что центральные и местные власти впервые всерьез занялись проблемой лишения избирательных прав, во-вторых, принятием более жесткой инструкции, статьи которой не всегда соответствовали реальности. Краевые или губернские исполкомы могли решить многие вопросы, но предпочитали перестраховаться и сделать запрос во ВЦИК.
Некоторые пункты инструкции оказались непродуманными и создавали проблемы ведомствам или местным властям. Последние подталкивали (иногда и не без успеха) центральные власти к внесению в документ изменений. Лишение избирательных прав было напрямую связано с членством в профсоюзах, кооперативных организациях, предоставлением работы, и в случаях, когда применение этой меры к представителям той или иной категории противоречило интересам ведомств или краевых (областных) властей, они активно вмешивались и, как правило, добивались нужного им решения.
В разъяснениях, дававшихся ВЦИК и ЦИК по вопросам о лишении избирательных прав в 1926–1927 гг., чаще оговаривались «особые» условия и поблажки для крестьян и кустарей, они согласовывались и с ведомствами, и с партийными органами. К принятию решений о лишенных по ст. 69, п. «д» Конституции 1925 г. во ВЦИК относились с большой осторожностью, поскольку полагали, что к «бывшим» лучше причислить лишних, чем наоборот. Но почти всегда, если ведомство или местные власти приводили в качестве аргумента веские прагматические соображения социального или экономического характера, ВЦИК или ЦИК шли в этом им навстречу.
Экономическая и политическая ситуация в 1928/29 г. значительно отличалась от ситуации, в которой проводилась предыдущая кампания. Кризис хлебозаготовок, начавшийся еще в конце 1927 г., проблемы с обеспечением городов продуктами и товарами обусловили принятие решений об административном нажиме на крестьян и нэпманов. Выборы 1928/29 г. проводились в обстановке действия чрезвычайных мер, «решительного наступления на кулака».
К перевыборной кампании 1928/29 г. отдельной брошюрой была издана инструкция о перевыборах, по объему в несколько раз превосходившая некомментированную инструкцию 1926 г. Инструкция, изданная к перевыборам советов в 1928/29 г., производит двойственное впечатление. С одной стороны, очень запутанной выглядит ключевая глава об определении круга «лишенцев». Комментарии к отдельным пунктам инструкции зачастую изменяли смысл этих пунктов. Другого трудно было ожидать, поскольку с конца 1927 г. социально-политическая ситуация в стране существенно изменилась, а относить к «лишенцам» «кулаков», торговцев, «бывших» власти продолжали по инструкции, принятой в других условиях. Попытка вносить сиюминутные изменения через пространные комментарии была объяснимой, но неэффективной. С другой стороны, в ряд глав, регулировавших технические вопросы (о составлении списков, порядке восстановления в правах, рассмотрения жалоб «лишенцев»), были внесены исправления.
Казалось, имея подробную инструкцию, ведомства и исполкомы не должны были испытывать никаких затруднений, тем более что инструкция 1926 г. действовала уже вторую избирательную кампанию. Но с началом избирательной кампании 1928/29 г. с мест и от ведомств во ВЦИК и ЦИК СССР продолжали поступать просьбы разъяснить, уточнить, а иногда и внести изменения в те или иные пункты. Как и в прошлую кампанию, наибольшее количество вопросов вызывали пункты о лишении избирательных прав за применение наемного труда и торговлю, а также «бывших» и священнослужителей. В основном это были незначительные вопросы, связанные с лишением избирательных прав небольших групп граждан, например членов и председателей бывших полковых судов и судов обществ офицеров
