Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы - [80]

удаляя меня, он пробьет брешь в македонском батальоне [600]. С этой целью он обязал королеву нашу мать написать мне, что она желает видеть меня, поскольку уже прошло пять или шесть лет, как я уехала, и настало время мне прибыть ко двору с тем, чтобы послужить делам короля моего мужа и моим собственным; и что ей известно о большом желании короля видеть меня, а если у меня нет средств на это путешествие, он мне их предоставит. Король написал мне в тех же выражениях. Он отправил ко мне Манике, который являлся моим гoфмeйcтepoм [601], чтобы тот уговорил меня (поскольку по прошествии пяти или шести лет, что я пребывала в Гаскони, у меня никогда не возникало желания вернуться ко двору). Манике увидел, что я склоняюсь последовать этому совету по причине неудовольствия, которое я испытала из-за Фоссез, о чем он и известил двор. Король и королева моя мать написали мне еще подряд два или три раза, прислав шестнадцать тысяч экю для того, чтобы неудобства меня не задерживали. Королева моя мать к тому же дала мне знать, что собирается встретить меня в Сентонже, и если король мой муж сопроводит меня туда, она готова с ним увидеться, чтобы сказать ему лично о воле короля. Ибо король сильно желал удалить его [короля Наваррского] из Гаскони и вернуть ко двору на тех же условиях, на каких раньше он находился там вместе с моим братом [602]. Маршал де Матиньон склонял короля к этому, желая единолично распоряжаться в Гаскони. [178]

Все эти чудесные проявления доброжелательности не могли заставить меня поверить в блага, которые ожидали меня при дворе, учитывая весь мой прошлый опыт. Но я решила извлечь пользу из своих сундуков и совершить путешествие ко двору только на несколько месяцев, чтобы устроить свои дела и дела короля моего мужа, рассчитывая, что это поспособствует также отвлечению его от любви к Фоссез, которую я забирала с собой. Если король мой муж престанет видеть ее, он, возможно, найдет себе другую, настроенную ко мне не столь враждебно. Мне с большим трудом удалось получить согласие на отъезд от короля моего мужа, поскольку он был раздосадован из-за [предстоящей] разлуки с Фоссез, о чем говорил мне. Он стал устраивать мне превосходные обеды, желая во что бы то ни стало изменить мое желание ехать во Францию. Но, так как я уже пообещала это в своих письмах королю и королеве моей матери, а также получила названную сумму на дорожные расходы, несчастье, которое заставляло меня покинуть Гасконь, оказалось сильнее моего нежелания возвращаться ко двору, видя, что король мой муж вновь начал проявлять ко мне больше дружеских чувств [603].

[Рукопись обрывается]

II. ИЗБРАННЫЕ ПИСЬМА (1578-1606)

ПРЕДИСЛОВИЕ

ПИСЬМА МАРГАРИТЫ ДЕ ВАЛУА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

Рукописные фонды Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге содержат сорок два письма Маргариты де Валуа, адресованных разным персонажам, по большей части ее матери Екатерине Медичи и брату – королю Генриху III. Из них значительная часть (около 30) представляет собой единый массив, поскольку написана королевой во время ее первого пребывания в Гаскони в 1579-1581 годах, при наваррском дворе. Все эти автографы королевы входят в состав знаменитой коллекции рукописей П. П. Дубровского, секретаря-переводчика русского посольства в Париже, который в первые годы Французской революции (1789– 1792) сумел приобрести более одиннадцати тысяч автографов XIII–XVIII веков, главным образом французских, а также большое количество рукописных книг. Все они были вывезены в Россию и в 1805 году осели в фондах Императорской публичной библиотеки, ныне Российской национальной [604].

Сегодня уже нет сомнений, что все петербургские письма Маргариты когда-то входили в состав коллекции книг и рукописей, принадлежавшей семье Арле (Harley), потомственным президентам Парижского парламента, и большая часть рукописных сокровищ в 1755 году была передана в королевское аббатство Сен-Жермен-де-Пре в Париже по решению последнего владельца – хранителя печати Франции Жермена-Луи де Шовлена. Затем, благодаря [276] помощи королевского библиотекаря Ормессона де Нуазо (погибшего на гильотине в 1794 году), который руководствовался идеей спасения книжных и архивных фондов аббатства от революции, эти автографы в числе прочих оказались в руках его друга П. П. Дубровского.

Вместе с тем есть основания предполагать, что четыре письма королевы Наваррской попали к Дубровскому другим путем, поскольку в свое время из собрания Арле они перешли в коллекцию автографов, собранную семьей Годфруа (Godefroy) и хранящуюся сейчас в библиотеке Института Франции [605]. Дело в том, что на этих письмах имеются пометы и аннотации, сделанные неизвестной рукой в XVII веке, возможно Дени II Годфруа (1615-1681). Одно время он являлся библиотекарем генерального прокурора Парижского парламента Ашиля де Арле и обладал возможностью пополнять собственное собрание. Ф. Жеблен при составлении каталога рукописей коллекции Годфруа сравнил автографы коллекции Годфруа из Института Франции с собранием писем, находящихся в Национальной библиотеке Франции в фонде Арле (MS. Fr. 15540-15584), и выяснил, что внешний вид документов одинаков: вверху на полях находится аннотация, содержащая краткое резюме письма, с указанием «Orig.» и астрологическим знаком Юпитера. По его мнению, оставить эти записи мог только их хранитель – Д. Годфруа. На одном из писем Маргариты де Валуа