Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - [50]

Во время той же конференции она прочла ежегодную лекцию в Консервативном политическом центре — прочесть лекцию обычно приглашали одну из самых ярких звезд партии тори. Она выбрала тему «Что случилось с политикой?» и несколько недель трудилась над текстом. Лекция не получила широкого отклика в прессе, но Тэтчер изложила в ней основы своих политических взглядов. Через два десятка лет она по-прежнему верит во все, что тогда высказала, — это красноречиво говорит о ней как о политике с твердыми убеждениями и постоянным кредо.

«По-моему, большой ошибкой последних нескольких лет являлось стремление правительства взять на себя или законодательно отрегулировать почти все и вся, — сказала она, формулируя первый принцип будущего «тэтчеризма». — Теперь нам нужны гораздо большая степень личной ответственности и самостоятельности решений, гораздо большая независимость от правительства и сокращение — сравнительно с нынешней — роли правительства». Чрезмерная опора на правительство сдерживает личную инициативу — таков был второй тезис «тэтчеризма». Консерваторы добивались снижения налогов по причине своего «искреннего убеждения в том, что вмешательство и контроль правительства приводят к умалению роли и значения человеческой личности, ослабляют желательность того, чтобы человек прежде всего сам заботился о своем будущем» {18}.

Выступив против политики, проводимой Гарольдом Вильсоном в области доходов и заработной платы, она выразила свою уверенность в том, что правительство не имеет ни малейшего права решать, какие виды зарплаты должны повышаться, а какие оставаться неизменными. «Нет ничего зазорного в том, что люди желают увеличить свои доходы, — утверждала она. — Когда мужчины и женщины стремятся повысить жизненный уровень своих семей и дать своим детям больше возможностей в жизни, чем имели они сами, они, надо полагать, преследуют достойную цель. Хорошо бы, чтобы к этому стремилось больше людей. Тогда оставалось бы меньше таких, что твердят: "Об этом должно позаботиться государство"».

Тэтчер понимала, что ее обвинят в приверженности доктрине алчного корыстолюбия, — обвинение это станет преследовать ее, как преследовало оно едва ли не всех политических сторонников свободы предпринимательства, включая Рональда Рейгана и Джорджа Буша. Она отметала подобную критику. «Дело в том, что даже добрый самаритянин должен был иметь деньги, чтобы помочь ближнему, — иначе ему тоже пришлось бы пройти мимо» {19}. Она защищала рынок как естественный форум для конкуренции и с энтузиазмом объявила себя сторонницей монетаризма, выступив за то, чтобы правительство контролировало не величину доходов, а количество денег в обращении. Монетаристские воззрения она переняла у Алфа Робертса, но Дэнис способствовал их упрочению. По вечерам он частенько рассказывал ей о борьбе компаний за долю на рынке и о вреде, причиняемом чрезмерным вмешательством со стороны государства. Тэтчер была убеждена, что ее монетаристский подход абсолютно разумен, но проповедовать его в 60-е годы было все равно что проповедовать революцию, становиться в полную оппозицию к послевоенной правительственной политике как социалистической лейбористской, так и патерналистской консервативной партии. Целое десятилетие пройдет, прежде чем она сможет всерьез штурмовать социалистические твердыни; для этого прежде всего надо было, чтобы консерваторы вернулись к власти.

Шансы на это улучшались. К 1967 году Вильсон, заявивший некогда, что «в политике неделя — это долгий срок», попал в трудное положение. Из-за растущих государственных расходов и вялой торговли, этих двух зол послевоенного периода, экономическая ситуация продолжала ухудшаться. Вильсон пытался сократить расходы и заморозить на полгода заработную плату и цены — именно этого он обещал избирателям не делать. На него напустились со всех сторон: тори критиковали его, потому что его позиция выглядела уязвимой для критики, а левые из его собственной партии — потому что не могли простить ему замораживания заработной платы. Вильсон предостерегал левых, чтобы они не слишком увлекались в своем бунте: «Если собака укусит один раз, ее простят, если же она кусает снова и снова, к ней отнесутся по-другому» {20}. Гигантский профцентр Британский конгресс тред-юнионов английский эквивалент американского профсоюзного объединения АФТ — КПП и крупнейший совокупный избиратель, голосующий за лейбористскую партию, — присоединился к нападкам на свое правительство.

Вильсон в ответ разработал антипрофсоюзный законопроект, что почиталось поступком предосудительным, если не прямо предательским, для члена партии, созданной как политическое оружие профсоюзного движения. Левые лейбористы объявили, что будут голосовать против. Они не стремились свалить правительство, но хотели запротоколировать свое недовольство. В разгар открытой борьбы в собственном правительстве униженный Вильсон пошел на попятную и снял свои предложения. Эта битва послужила предзнаменованием титанических схваток с профсоюзами, лидеры которых считались самыми могущественными людьми в стране.

В 1968 и 1969 году Вильсон удерживался у власти, преодолевая трудности и борясь с забастовками и последствиями девальвации фунта стерлингов. Одним из последствий «отощания» фунта стал вывод на родину британских войск из районов «к востоку от Суэца» Англии стало не по средствам содержать войска за морем. К 1970 году подешевевший фунт стимулировал рост английской торговли, и, по данным опросов общественного мнения, лейбористам удалось сократить свое отставание от тори с 19 до 4 процентов. Вдохновленный кажущимся улучшением экономического климата и возобновившейся поддержкой со стороны его партии, после того как он повысил заработную плату государственным служащим, Вильсон почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы назначить выборы, уже свои третьи выборы, на июнь 1970 года.