Марджорис - [18]

С ним никто не стал спорить и спустя немногим более получаса они уже подъезжали к восточным воротам. Выехали из города так же незаметно, как и прибыли. Рисса снова сидела перед Касом — её возражений никто не стал слушать и девушку просто водрузили на коня. И теперь она ехала в смятении, не до конца уверенная, что чувствует по поводу такой чрезмерной опеки. С одной стороны её воспитывали как, хоть и не наследную, но принцессу своей страны, а значит учили принимать решения и контролировать происходящее, и она, отправляясь в этот путь, была готова самостоятельно стоять за себя и действовать без оглядки на других, а с другой — забота, защита и несколько властное покровительство со стороны братьев-оборотней, если уж по правде, вызывало не только досаду. Девушка вынуждена была признать, что ей приятно положиться на кого-то. Раньше она могла себе это позволить лишь в кругу семьи. А сейчас… Родителей больше нет! И даже Фрида рядом, чтоб разделить с ним эту выворачивающую на изнанку боль, поддерживая друг друга. Беспросветная горькая тоска всколыхнулась внутри и Рисса даже не сразу поняла, что снова плачет. Мокрой щеки коснулась ладонь Каса.

— Что с тобой, девочка? — живое участие в его голосе сделало только хуже, разрушив последние крохи самоконтроля.

Она уткнулась лицом куда-то Касу в плечо, и затряслась в горьких рыданиях. Оборотень на миг замер, а затем крепко обнял её одной рукой.

— Поплачь, маленькая. Легче станет, — прошептал он, прижимая к себе.

— Нет, не станет, — Рисса затрясла головой, уверенная, что боль и тоска никогда не уйдут из её сердца.

— Я не знаю, что у тебя случилось, могу лишь чувствовать отголоски твоих эмоций, твоё горе и чувство потери, но знаю точно — время всё залечит и сгладит.

— Я не знаю, как мне жить, — хрипло призналась девушка. — Вся моя прежняя жизнь разрушена, всё что мне было дорого осталось позади, а я вынуждена идти вперёд, бороться за жизнь, не имея права на ошибки, ибо они могут стать для меня смертельными. — Не в состоянии больше сдерживаться, она, давилась слезами и уже не контролировала, что именно говорит, сорвавшись окончательно. — От меня так много зависит, а я не хочу этого!!! Не хочу отвечать за чьи-то жизни и судьбы, когда внутри так плохо и единственное желание свернуться в клубок и выть от боли. Они мертвы!!! Мертвы!!! Этого не изменить! А Фрид так далеко, его ноша ещё больше, а я должна всего лишь выжить любой ценой. Даже если из-за меня гибнут люди. И мне так страшно… — слова оборвались судорожным всхлипом, некоторое время она лишь тяжело дышала, обессиленная и оглушённая.

Близнецы тоже молчали. Кас всё так же обнимал вздрагивающую девушку, задумчиво глядя перед собой. Даже тех небольших оговорок, которые она выдала, ему хватило, чтобы сложить одно к одному. Интуиция же подсказывала, что его догадка абсолютно верна. Тогда на площади, она скорее всего сразу поняла, о ком горюют горожане, потому так остро среагировала. И когда Зак принес новости, он ощутил её боль. Так тоскуют только о родных. Фрид — это, скорее всего, молодой король Фриделис. А Рисса его младшая сестра, принцесса Марджорис. Только почему она здесь одна, почему её отпустили, пускай даже с охраной? И как это всё связано со смертью королевской четы? А то, что связано, не вызывало у него ни малейших сомнений. Всё это нужно выяснить. И ещё решить, что делать с этим знанием. Вот уж, как неожиданно может вывернуть свои пути госпожа судьба.

Рядом бок о бок ехал Закариан и его мысли были в чём-то схожи с братом. Ему тоже не составило труда сложить два и два. И теперь эта хрупкая девочка вызывала в нём ещё больше сочувствия и желания защищать. Её рыдания будили в душе мужчины шквал не самых приятных чувств. Молодой оборотень вообще тяжело переносил женские слёзы, особенно такие горькие. Хотелось рвать и крушить, а ещё лучше — пойти разорвать кого-то, принести ей головы обидчиков, хотя он и осознавал, что это не поможет. Они с братом прекрасно понимали, каково это потерять родную душу. Их мать умерла, когда парням исполнилось по четырнадцать. И тоска за материнским теплом до сих пор жила в их сердцах. Но у близнецов был отец, суровый, строгий, и бесспорно, безусловно любящий их всей душой, а ещё они были друг у друга. Рисса же осталась одна. Тяжело даже представить, насколько ей сейчас плохо и одиноко. Хотя, наверное, Кассиан имеет некоторое представление благодаря их временной связи после её лечения. Кстати, именно эту самую связь брат и использовал сейчас. Зак молча наблюдал, как тонкие плечики весторийской принцессы расслабленно опускаются, всхлипы становятся тише и вскоре совсем прекращаются, сменившись невнятным бормотанием, а дыхание выравнивается в глубоком сне.

— И что думаешь? — спросил он у Каса, как только убедился, что девушка крепко спит.

— Ну ты ведь и сам всё понял. Другое дело, нам стоит решить, как вести себя дальше. Она ведь когда поймёт, что выдала себя, испугается.

— Ещё как. У девочки проблемы с доверием и я её понимаю. Кто-то открыл на неё охоту, а братец защитить не смог. Странно ещё, что она собственной тени не боится.