Маракотова бездна. Страна туманов - [88]

– Очень хорошо, – сказал Мэлоун. – Насколько я понял, за всем следит некий высший дух, контролер или надзиратель, который направляет страдальца к вам. Если он осведомлен о существовании такового, то есть основания полагать, что в более высоких сферах также знают о страждущих?

– Не совсем так, не в этом конкретном случае, – ответил Мэйли. – Для того чтобы пояснить, насколько серьезно различие между сферами, я приведу пример встречи с одной темной душой. Наши обычные гости как всегда явились на сеанс, но даже не подозревали о ее присутствии до тех пор, пока мы не привлекли к ней внимание. Когда мы спросили ее: «Видишь ли ты наших друзей?» – она ответила, что не видит ничего кроме света.

Разговор был прерван прибытием мистера Джона Тербейна. Медиум явился прямо с вокзала Виктория, где исправно выполнял свои мирские обязанности. Он оказался чисто выбритым, грустнолицым, бледным молодым человеком со слегка расплывчатыми чертами и мечтательными задумчивыми глазами. Ничто в его облике не указывало на особые таланты, которыми он был наделен.

– У вас остались записи с предыдущего сеанса? – спросил он вместо приветствия.

Миссис Мэйли, улыбнувшись, вручила ему конверт.

– Записи готовы. Вы можете прочитать их дома. Понимаете, – обернулась она к гостям. – Во время сеанса бедняжка мистер Тербейн находится в глубоком трансе и не представляет, какую замечательную работу творит. Поэтому после каждого сеанса мой муж или я записываем все, что происходило.

– Прочитанное иногда поражает меня до глубины души, – произнес Тербейн.

– Думаю, вам следует гордиться собой, – добавил Мэйсон.

– Не уверен, – скромно потупившись, ответил Тербейн. – Разве может инструмент гордиться тем, что его использует рабочий? Хотя быть инструментом в руках высших сил – немалая привилегия.

– Дружище Тербейн! – воскликнул Мэйли и опустил руки на плечи железнодорожного служащего. – Опыт подсказывает, что чем способнее медиум, тем менее он заносчив. Сама сущность профессии заставляет его без остатка отдавать себя другим. Подобное состояние несовместимо с эгоизмом и себялюбием. Думаю, что пришла пора начинать. Иначе мистер Чанг рассердится на нас.

– Кто такой мистер Чанг? – задал вопрос Мэлоун.

– О, вскоре вам предстоит познакомиться с мистером Чангом. Сегодня не нужно образовывать круг за столом, полукруга напротив камина будет вполне достаточно. Свет должен быть наполовину погашен. Так хорошо. Располагайтесь поудобней. Тербейн, ложитесь на подушки.

Медиум присел на край дивана и почти немедленно впал в дремоту. Мэлоун и Мэйли с блокнотами на коленях стали ожидать дальнейшего развития событий.

События не заставили себя ждать. Тербейн неожиданно поднялся. На его лице появилась тревога. Необъяснимая перемена произошла с чертами лица, на губах блуждала двусмысленная ухмылка. Глаза сузились и немного косили. Медиум спрятал руки в рукава синего пиджака.

– Добрый вечер, – произнес он высоким решительным голосом. – Новые гости, кто они?

– Добрый вечер, Чанг, – ответил хозяин дома. – Ты знаком с мистером Мэйсоном. Мистер Мэлоун лишь недавно начал изучать спиритизм. А лорд Рокстон однажды выручил меня.

Каждый раз, услышав новое имя, Тербейн подносил руку ко лбу в восточном приветствии. Его манера вести себя кардинально изменилась. Теперь он разительно отличался от маленького скромного человечка, который еще минуту назад сидел на диване.

– Лорд Рокстон, – повторил медиум. – Английский лорд? Когда-то я знавал одного лорда. Его имя было Маккарт… нет, я не могу это рассказать. Тогда я называл его чужеземным дьяволом. Чангу тоже пришлось многому научиться.

– Он говорит о лорде Маккартни. Встреча произошла более ста лет назад. В те годы Чанг был великим философом, – объяснил Мэйли.

– Не стоит терять время! – воскликнул дух голосом медиума. – Сегодня нам многое предстоит сделать. Целая толпа ожидает своей очереди. Среди них есть старые знакомцы и новички. В мои сети попались довольно странные создания. А теперь я начинаю.

Медиум снова свалился на подушки, несколько секунд отдыхал, а затем вскочил.

– Мне хотелось бы поблагодарить вас, – произнес он на превосходном английском языке. – Я посещал сеанс две недели назад. Все это время я обдумывал ваши слова. Сейчас мой путь кажется мне гораздо яснее.

– Ты тот самый дух, который не верил в Бога?

– Да, да, я говорил об этом в приступе гнева. Я был уставшим и измученным, невероятно измученным. О, что за ожидание, бесконечное ожидание в серой мгле под невыносимой тяжестью угрызений совести! Отчаяние! Отчаяние! Вы вернули мне надежду. Спасибо духу благородного китайца. Я не слышал таких теплых слов, с тех пор как умер.

– А когда ты умер?

– О, кажется, что прошла уже целая вечность. Мы не измеряем время, как вы на земле. Здесь время представляет собой длинный, ужасный и непрерывный сон.

– Кто тогда был королем Англии?

– Царствовала королева Виктория. Я настроил дух на материализм, поэтому он и пристал к материальному. Я никогда не верил в загробную жизнь. Теперь я знаю, что ошибался, но не в состоянии смириться с новой реальностью.

– Неужели в том месте, где ты сейчас находишься, настолько плохо?