Мао Цзэдун - [8]

Шрифт
Интервал

.

Бунты жесточайшим образом подавлялись. В Чаншу прибыл новый губернатор, который немедленно издал приказ об аресте главарей восстания. Многие из них были обезглавлены, и их головы выставлены на шестах в назидание будущим «бунтарям». Были брошены войска и против «старших братьев», действовавших в Шаошани. Их вождь по имени Пан-каменщик был пойман, и ему тоже отрубили голову.

Казни в Китае были публичными. На преступников надевали белые безрукавки с черными иероглифами, означавшими «бандит» или «убийца», скручивали руки за спину и затем в открытых повозках возили по городу или деревне. Впереди шли солдаты с ружьями или саблями. По обеим сторонам процессии толпился народ. Многие сопровождали повозку во все время пути. Повозив таким образом приговоренного, солдаты в конце концов сбрасывали его с повозки на площадь, запруженную толпой. Один из солдат, отдавая свою саблю товарищу, подходил к преступнику и становился перед ним на колени. Он кланялся обреченному на смерть человеку, прося простить его за то, что должен был с ним сделать. Тем самым ограждал себя от потенциального возмездия со стороны души будущей жертвы. Ритуал давал возможность и смертнику «сохранить лицо»: ведь напоследок ему оказывали дань уважения. Наконец осужденного ставили на колени, и солдат, взяв назад свою саблю, быстрым ударом отсекал ему голову. После этого публика расходилась. Деревенская жизнь была небогата событиями, и такое зрелище, как публичная казнь, вызывало неподдельный интерес. Особенно ценилось, если осужденный во время шествия проявлял храбрость: пел песни или выкрикивал лозунги. Тогда кто-нибудь в толпе обязательно с одобрением говорил: «Хао! Хао!» («Хорошо! Хорошо!»)[5]. Иногда головы казненных не выставлялись на шестах, а вывешивались на столбах в наскоро сбитых небольших четырехугольных ящиках без боковых стенок — на всеобщее обозрение.

Насилие порождало насилие. Вот в такой атмосфере, в обществе, где жизнь человеческая не стоила ничего, где люди трудились не покладая рук изо дня в день, лишь бы свести концы с концами и вырваться из нищеты, происходило становление личностей как Мао Цзэдуна и Чжан Готао, так и многих других будущих китайских революционеров-коммунистов. Именно крестьянский бунт, по признанию самого Мао, произвел на него в детстве неизгладимое впечатление, оказав влияние на всю жизнь>21. «Жестокий век, жестокие сердца!»

Огромное воздействие на мировоззрение и мироощущение Мао, по его собственным словам, оказала и китайская художественная литература, прежде всего исторические романы, повествующие о восстаниях, бунтах и мятежах. Он по многу раз перечитывал эпические «Цзинчжун Юэ чжуань» («Биография исключительно преданного Юэ Фэя»), «Шуйхучжуань» («Речные заводи»), «Суй Тан яньи» («Романтическая история династий Суй и Тан»), «Саньгочжи» («Троецарствие») и «Сиючжи» («Путешествие на Запад»). В этих книгах описывались подвиги легендарных рыцарей, военачальников и авантюристов, а также вождей народных восстаний. В них воспевались идеалы боевого братства и утверждался культ физической силы. Их герои звали на бунт против традиционных устоев. Школьный учитель, преклонявшийся перед Конфуцием и проповедовавший ученикам азы конфуцианской этики и морали, ненавидел эти «разбойничьи» книги, называя их «безнравственными», однако Мао и многие из его одноклассников были от них без ума и даже заучивали наизусть страницы «вольнодумных» романов>22.

Напрасно мать Мао Цзэдуна молила Бодхисаттву. Не Святым Благородным Путем Всемилостивейшего Будды последует ее обожаемый сын, а дорогой крови, насилия и революции. Холодным останется его сердце и к этической философии великого гуманиста Конфуция. «Я знал классику, но не любил ее», — признавался Мао Цзэдун Эдгару Сноу>23. Уже в раннем детстве, под влиянием деспотичного отца, бунтарской литературы и окружавшей действительности, он сделал вывод: свои права можно защитить только открытым восстанием, если же оставаться смиренным и покорным, тебя будут бить все сильнее и сильнее>24.

НА ПОРОГЕ НОВОГО МИРА

В тринадцать лет Мао ушел из школы. Строгий учитель применял суровые методы воспитания и часто бил учеников. Терпеть это непокорный подросток больше не мог. Отец не возражал против того, чтобы сын бросил школу. «Я и не хотел, чтобы ты стал ученым сюцаем, — сказал он, имея в виду получение сыном ученой степени, которую в императорском Китае можно было приобрести, сдав экзамены на уровне уезда. — К тому же императорские экзамены уже отменили, и дальше учиться уже нет смысла. В поле работы много, вот и возвращайся домой»>25. Мао Ичан рассчитывал, что сын будет заниматься хозяйством, в частности, ведением бухгалтерских книг, но оказалось, что тот решил заняться самообразованием. Страсть к чтению захватывала Мао Цзэдуна все больше. Он жадно проглатывал все, что попадалось под руку, за исключением классических философских трактатов. Обычно он читал по ночам, занавешивая окно своей комнаты синей домотканой простыней так, чтобы отец не мог видеть света горящего у него светильника. Делал он так потому, что отец страшно злился, заставая упрямого отпрыска за книгой, даже если тот читал в свободное время. Как пишет дочь Мао, «дедушку нелегко было провести». Он вставал среди ночи и проверял, читает ли его непослушный сын. И если обнаруживал свет в его комнате, сразу поднимал крик: «Сколько же можно говорить! За ночь столько масла переводишь… Если так будет продолжаться, ты пустишь нас по миру!»


Еще от автора Александр Вадимович Панцов
Дэн Сяопин

Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор нашумевшей биографии Мао Цзэдуна, представляет свою новую книгу — о преемнике «великого кормчего» — выдающемся реформаторе Китая Дэн Сяопине (1904–1997). На сегодняшний день это наиболее полное жизнеописание одного из крупнейших мировых лидеров второй половины XX века. Загадочная фигура творца «китайского экономического чуда», на практике доказавшего жизнеспособность «социализма с китайской спецификой», вот уже несколько десятилетий волнует умы на всех континентах; интригует общественность и сам феномен китайского коммунизма.


Чан Кайши

Чан Кайши (1887–1975), почти полстолетия находившийся во главе Китайской Республики, и по сей день представляется личностью таинственной. Его бурная революционная, дипломатическая и личная жизнь оставалась за рамками демонстративно тенденциозных изданий. Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор биографий Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина («ЖЗЛ»), получивших высокую оценку и в России, и за рубежом, впервые предпринял широкомасштабное жизнеописание этого выдающегося политического и военного деятеля XX века.


Рекомендуем почитать
Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Натали Палей. Супермодель из дома Романовых

Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.