Маньяками не рождаются - [11]

— В три часа ночи? — переспросил ее Юра, дотошный до мелочей в протоколе. Он представил, что его Вовку или проныру Ленку кто-то украл и даже головой замотал от таких нелепых мыслей. Ничего нового Юра сегодня здесь не узнал и поехал домой к акушерке. Дом Софьи Ивановны был закрыт на замок. Юра прошел к ограде соседнего дома и увидел женщину.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Чего надо? — неприветливо ответила женщина.

— Соседка ваша, Софья Ивановна, мне очень нужна.

— Она всем нужна. Её весь город знает. Не знаю где моя соседка. Недавно ночью слышала, подъезжала машина, разговор слышала мужской и Софьин. О чём не знаю. Но с того дня Софью не видела.

Приехавшие по его вызову опергруппа с прокурором вскрыли дверь дома и нашли хозяйку. Она спала вечным сном, лёжа в кровати. Рядом на столике стоял стакан, пустой, который был отдан на экспертизу. Рядом с подушкой лежала записка. — «Никого не вините в моей смерти. Я сама ухожу по собственному желанию. Прощайте. Софья». И подпись.

Хорошо видно поработали в квартире, что никаких следов присутствия посторонних людей обнаружено не было. Вероятнее всего к ней как и всегда приезжали, чтобы принять дома роды у запоздавшей в больницу женщины. Тело увезли в морг, дом опечатали и скоро дело было закрыто как самоубийство.

— Странные дела начались в городе. Второй труп уходит под самоубийство. Первый Юли, где так и не нашли признаков никакого насилия кроме передозировки, да странного места, где её нашли у дороги. Видно ехала в машине, стало плохо, девушку выставили на свежий воздух, а она там еще приложилась к зелью, и этого хватило, чтобы перейти в другой мир.

Один Павел посмеивался про себя: в кармане его пиджака лежало заявление Ивановой Веры Геннадьевны, официальный отказ от ребёнка.

— Пригодится, — подумал он радостно и даже замурлыкал мотивчик известной песенки.

ВАСИЛЕК ПОСТИГАЕТ МУДРОСТИ ЖИЗНИ

Солнечный лучик, тоненький, яркий, из-за листьев дерева потихоньку скользнул по лицу мальчика лет трёх, спящего в просторной деревянной кровати, застеленной цветной простынёй. В комнату с чистыми крашеными полами и домоткаными половиками вошел дед, среднего роста, в льняной рубашке, подпоясанной свитым шелковым шнурком. Брюки тоже простые, на ногах сандалии.

— Кто рано встает, — начал дед.

— Тому Бог подает, — продолжил вскочивший быстро с кровати малыш и поздоровался с дедом.

— Здравствуй, дедушка, Роман! Я не проспал?

— Ты у меня пташка ранняя, Василёк. Не забыл, какое у нас сегодня событие? Василий Васильевич?

— У меня день рождения, — захлопал в ладошки малыш. — Значит сегодня приедут гости, да дедушка?

— А как жа приедут. Твоя тётя и мои правнучки Настёна с Дарьюшкой и Витенькой.

— Ура! — прокричал Василёк. Привезут нам всего вкусного самого.

— Да мы с тобой, дружочек вроде итак всё имеем. Вон медок в туеске со своих ульев, яблочки, груши, ягоды разные, орехи. Молоко Дерезы нашей. Нам с тобой, братишка, грех обижаться на жизнь, жаль только, что твоих родителей нет в живых.

Как бы сегодня они порадовались, сыночку четвертый годик пошёл.

— Дедушка, — хлопотал неугомонный малыш, — пойдём к родничку умываться, не хочу в ванной.

— Ах, ты избаловыш, малой, не знаешь как на других хуторах в лесу живут без света, а у нас с тобой всё удовольствие: вода качается из скважины в баки и в ванную, электродвигатель свет даёт, радио у нас с тобой есть, только почему-то не хотят телевизор нам привезти.

— А какой он телевизор? — поинтересовался Василек.

— Умный и разговорчивый. Ящик ящиком вроде, а кино показывает и пляшут там и поют и новости рассказывают.

За разговорами не заметили как пришли к роднику. Это была гордость деда Романа. Он своими руками возвёл родничок в одежду из камня, разрисовал все вокруг. Мальчик умылся и полотенцем обтёрся до пояса, холодным, мокрым, но он привык к этой процедуре. Посидели на лавочке. Над лавочкой была сделана доска, на каких обычно в городах висят объявления. На ней было написано:

— Пейте воду, поздно и рано, и вспоминайте деда Романа.

Отдохнули, не спеша пошли завтракать.

— Картохи мы с тобой, Василёк, к обеду испечём. С кожурой картоха незаменимое для сердца укрепление. Масло будем есть растительное. А коровье к чаю приспособим на первый ужин. На ночь пить будем кислое молоко с сахаром, табе в добавок печенье будет.

Дед уронил ложечку и поднимая её с полу проговорил своё главное ругательство:

— Ах, чтоб табе ни дна, ни покрышки.

Вышел кот, заспанный, потянулся.

Василёк проворно соскочил и налил ему молочка из своей чашки.

— Гав, — пролаял под окном Казбек и мордочка сунулась в дверь. Тут же следом за ним и коза появилась. Это тебе не деликатные Питер с Казбеком. Рогатое воинственное животное могло в случае пришествия чужих, и рогами поддать под зад, так что человек от неожиданности падал, а потом удивлялся, с виду вроде совсем воспитанная коза, а дерётся как пьяный мужик. Вся семья была в сборе. Позавтракали, дед с Васильком пошли мыть посуду на кухню, оборудованную неизвестными благодетелями не хуже городской.

— Ты, Василек, посуду осторожнее ставь, опять разобьёшь ненароком.

— Я хорошо ставлю, деда. Скоро они приедут?