Манускрипт с улицы Русской - [227]
— Вашмость, пан… коронный тратит слишком много энергии на бессильную злость, — язвительно ответил Калиновский. — Так было и под Корсунем. Пан очень легко впадает в амбицию, а она мешает оценить реальные силы противника. И теперь, вместо того чтобы разузнать, что замышляет хан после Зборова, — ведь зачем-то он оставил короля на троне, — пан только и знает, что плюет на региментариев, на Яна Казимира и во сне видит Хмельницкого на колу. А я знаю, что в Варшаву прибыли послы из Болгарии просить короля помочь им в борьбе с Турцией и что это на руку Ислам-Гирею. Он уже заигрывает с Венецией и направляет к королю послов с предложением о совместном выступлении против Османов. Вашмость никогда не задумывался над тем, что в такой ситуации может возникнуть разлад между гетманом и ханом?
— Дайте мне только свободу, и я уничтожу казацких ребелизантов, как двадцать лет тому назад!
— Бросьте бахвалиться этим, пан… коронный, — Калиновский не мог скрыть иронии, когда произносил титул Потоцкого. — Вы же сами убедились, что это за ребелизанты. Хмельницкий — политик и, если он захочет, натравит на нас Швецию, и Москва всегда готова его поддержать. Нам надо добиться аудиенции у хана. Он, мне кажется, боится победы Хмельницкого. Но если преждевременно произойдет этот разрыв, Речь Посполитая погибнет. Гетман найдет союзников на севере и востоке. Нужно еще одно сражение, подобное Зборовскому…
— Цо пан муви?[188] — даже вскочил Потоцкий. — Еще одно соглашение, еще сорок тысяч реестровых казаков, еще три воеводства? Даже думать об этом предательство!
— Все это пышные фразы, пан… кгм… коронный. Я же говорю вашмости: нужна еще одна баталия и еще одна… измена хана. Разве не может этого понять вашмость, что Ислам-Гирей просто-напросто предал Хмельницкого под Зборовом. Если бы не так, то мы имели бы здесь, в Чуфут-кале, еще одного знатного компаньона — ясновельможного круля Речи Посполитой.
Наверное, впервые за два года их совместной жизни в неволе Потоцкий согласился с Калиновским. Он немедленно сел к столу и начал составлять послание хану, чтобы сегодня же передать его стражам во дворец.
Мария стояла, как когда-то давно, в клубах пыли у дороги, которая вела из Бахчисарая к Ак-мечети. Она внимательно присматривалась к татарским воинам, вглядываясь в их лица. Крымские войска снова выступили в поход — на Украину. Тревога сжимала сердце — разное сказывали люди в Мангуше: говорят, хан пригнал в Перекоп тысячи пленных, возвращаясь с Украины, и в Кафе посадили на галеры казацких сыновей. Мальву ослепила любовь, она не могла поверить этому. А какая-то доля правды в этом есть… Какая судьба уготована нынче многострадальной Украине?
В шапках, кожанках, на густогривых конях, такие же, как те, что вели ее с Соломией на привязи когда-то, больше десяти лет тому назад, — шли отряд за отрядом. Это страшная сила, и каким надо обладать мужеством и как надо верить в грядущую победу, чтобы пережить присутствие неверного соседа в родном краю…
Прошли первые отряды, осела пыль, и на горизонте показались силуэты всадников в остроносых шлемах — это приближался ханский эскорт под зеленым знаменем. Посреди сам… зять на коне. Издали видно его мрачное, жестокое лицо. Как это Мальва могла?.. Впереди везут на арбах пушки, воины, закованные в панцири, тяжело бряцают саблями и щитами, и частокол пик как будто вонзается в синее небо.
Увидит ли она любимого ханского сеймена, которого почему-то нарекла своим сыном? Не ошиблось ли материнское сердце? Но все равно, оно уже приняло пускай и чужого сына, болит и тоскует: два года не видела его, еще с тех пор, как уходили на Зборов. Может, погиб?
Войско приближается… Хан свысока посматривает на мать жены, теплее становится его взгляд. Мария решается, подходит ближе. Всматривается пристально в лица ханской охраны. Где же белокурый сеймен? Один ряд, второй и третий, вот и на нее устремляются голубые глаза, из души Марии вырывается тихий, сдавленный крик:
— Мен-оглу! Сыночек…
Селим придержал коня, не сводя глаз с женщины, которая назвала его сыном, двинулся дальше.
Она шла рядом, подбегая ближе, чтобы присмотреться к нему еще раз. Нет, не обманывает материнское сердце — это он!
— Кто я тебе? — спросил Селим тихо, но кони шли все быстрее и быстрее, хан спешил на Украину.
— Сыночек! — закричала ему вслед, и он услышал ее голос, снова остановил коня на миг. — Сынок, пожалей свою землю!
В конце июня 1651 года Хмельницкий расположился лагерем у реки Пляшивки, которая впадает в Стырь возле Берестечка, и ждал хана. Весть о том, что Ислам-Гирей, не взяв выкупа, освободил Потоцкого и Калиновского без ведома Хмельницкого, не предвещала ничего хорошего. Союз с ханом ненадежный, а московский царь уже принял послов Хмельницкого.
В полдень вестовые доложили гетману, что из Сокаля в Берестечко направляется король с гусарами, драгунами, рейтарами, со всем посполитым ополчением. Войсками снова командуют Потоцкий и Калиновский. В этот же день прибыли и татары, занявшие позиции на левом крыле казацких боевых порядков.
Был первый день байрама, ордынцы праздновали. Забирали в окрестных селах Солонево и Остров овец и коров, варили в котлах бараний суп и опивались айраном.
Роман Иванович Иванычук. Мальвы (Текст романа печатается с небольшими сокращениями.)
Роман Иваничук — автор нескольких сборников рассказов: «Прут уносит лед», «Не рубите ясеней» и других, а также романа-трилогии «У столбовой дороги».В книгу «Тополиная метель» входят рассказы, охватывающие самые разнообразные явления жизни. В них и трагическая любовь, и первое чувство, пробуждающееся в юных сердцах, и чудодейственная сила искусства, преображающая и возвышающая сердца людей.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман И. Мележа «Метели, декабрь» — третья часть цикла «Полесская хроника». Первые два романа «Люди на болоте» и «Дыхание грозы» были удостоены Ленинской премии. Публикуемый роман остался незавершенным, но сохранились черновые наброски, отдельные главы, которые также вошли в данную книгу. В основе содержания романа — великая эпопея коллективизации. Автор сосредоточивает внимание на воссоздании мыслей, настроений, психологических состояний участников этих важнейших событий.
Роман «Водоворот» — вершина творчества известного украинского писателя Григория Тютюнника (1920—1961). В 1963 г. роман был удостоен Государственной премии Украинской ССР им. Т. Г. Шевченко. У героев романа, действие которого разворачивается в селе на Полтавщине накануне и в первые месяцы Великой Отечественной войны — разные корни, прошлое и характеры, разные духовный опыт и принципы, вынесенные ими из беспощадного водоворота революции, гражданской войны, коллективизации и раскулачивания. Поэтому по-разному складываются и их поиски своей лоции в новом водовороте жизни, который неотвратимо ускоряется приближением фронта, а затем оккупацией…