Манускрипт египетского мага - [20]
— Давно вы прибыли в Тифлис, Иван Александрович? — это был вполне нейтральный вопрос для нового знакомства.
Иван Александрович взял папиросу, помял ее в тонких пальцах и снова положил на место. Ник удивился. Было очевидно, что его собеседник нервничает.
— Да прибыл-то я в Тифлис всего неделю, вначале морем, в Батум, а потом дорожным дилижансом. Со мной приключилась неприятность — часть вещей пропала дорогой. Да еще я подхватил лихорадку в дороге — почти неделю отлеживался, вот только впервые выбрался к Елизавете Дмитриевне.
И он поднял глаза на Ника. Ник чуть не поперхнулся. На него смотрели вполне невинные васильково-синие глаза немного утомленного интеллигентного человека.
«Не он, не он, — пронеслось в голове у Ника. — Да и этот смугл, как-будто из Африки или из Индостана прибыл. Но какое фантастическое сходство! Все, кроме глаз!»
Иван Александрович продолжал:
— Сергей Андреевич вчера приехал из Кахетии, застал меня в страшной хандре и вытащил к Елизавете Дмитриевне, она была большой приятельницей моей покойной матушки. Я получил известие о ее кончине слишком поздно, оно застало меня в Бомбее. На мое счастье небольшое судно как раз направлялось из Бомбея в Стамбул. Потрепало нас изрядно в дороге. Ну, а из Стамбула в Тифлис уже рукой подать — да вот тут-то и свалила меня лихорадка. Вот после стольких неприятностей я и прихожу в себя.
— Очень сочувствую вам, — сказал Ник. «Что-то много народу из Индостана собралось в Тифлисе в последнее время», подумал он. И продолжал.
— Я знаю, что такое лихорадка. И с хинином не расстаюсь.
Иван Александрович закивал головой.
— И хинин уже не помогает. Ну да ничего, в Тифлисе сразу лучше стало. Люблю Тифлис.
Он вздохнул, огляделся по сторонам как-то странно, будто чего-то опасался.
— Николай Александрович, — вдруг жалобно, почти шепотом сказал он, — со мной приключилось что-то от этой лихорадки. Вижу я, вы человек нашего круга, не хочу, чтобы обо мне бог знает что говорили, но мне надо посоветоваться. Я рассчитываю на вашу порядочность и прошу вас никому об этом не рассказывать. Но мне нужен совет серьезного человека.
Ник удивился такому предисловию, но не показал виду.
— Вы можете рассчитывать на меня, — тихо сказал он и придвинулся к собеседнику.
— Я сказал вам, что не выходил из дома все то время, что приехал в Тифлис. Но это не совсем так. Небольшие прогулки по улице для моциона я делал. Старался выходить по утрам, когда на улице было пустынно. И вот на второй или третий день после приезда я вышел на такую короткую прогулку и пошел по левой стороне улицы мимо канцелярии наместника и до жандармского управления. Вы знаете, улица эта весьма респектабельная, тут все присутствия да солидные дома. Не прошел я и пяти минут, почти дошел до угла, как навстречу мне вышел некто. Я не привык рассматривать праздно людей на улицах, но этот человек шел так мне навстречу, словно пытаясь столкнуться со мной. Я посторонился, поднял на него глаза и остолбенел. Это был я. Человек не глядя на меня прошел быстрым шагом мимо по направлению к Сололакской. Я в растерянности постоял немного и потом продолжил свою прогулку дальше, перейдя через дорогу. Эта странная встреча занимала меня и я думал о ней, когда почти дошел до следующего угла…
Тут Иван Алексадрович запнулся и горестно взглянул ни Ника.
— И что же? — тихо спросил Ник.
— Из-за угла вышел тот же человек, то есть я, стремительно прошел мимо меня и стал спускаться к Головинскому. Тут мне стало плохо, закружилась голова и я чуть было не упал в обморок. Еле-еле я дошел до дому и свалился с еще более сильным приступом лихорадки. Когда я немного оправился, то понял, что у меня галлюцинации и что мне надо обратиться к соответствующему врачу. И вот я хочу посоветоваться с вами. Я видел, что вы пришли с Марией Яковлевной, а она знает хороших врачей, сама она для себя кончала какие-то медицинские курсы и всегда помогает всем. Но сам я не хочу ее просить, чтобы не вызывать лишних разговоров. Вот поэтому, расположившись к вам, я и рассказал вам мою странную историю и прошу вас о помощи.
Во время этого монолога Ник не проронил ни слова. «Что же это такое делается, — думал он. — Кто же водит этот бесовский хоровод? Ну да ладно, играем дальше».
— Не берите себе в голову Иван Александрович, — успокоительно сказал он. — Я поговорю с Марией Яковлевной. Думаю, что это состояние само собой пройдет, стоит вам только получше отдохнуть и акклиматизироваться.
В этот момент он увидел, что его высматривает Мария Яковлевна. Увидев Ника, беседующего с Иваном Александровичем, она махнула ему кружевным платочком. Ник извинился, и лавируя между гостями, прошел к ней.
— Голубчик Николай Александрович, — пропела Мария Яковлевна, — хоть и жаль покидать этот приятный дом, да уж время.
Откланявшись, Мария Яковлевна и Николай Александрович вышли в прохладу южной весенней ночи. Ночь была густа и темна, томительно пахло цветущей белой акацией и персидской мимозой. Почему-то горел только один уличный фонарь, да и тот ближе к Сололакской. Ник осторожно вел Марию Яковлевну. Фаэтон, освещаемый маленьким фонариком, который фаэтонщик высоко поднял, освещая дорогу, ждал их у дома.
Второй детектив с участием Николая Александровича де Кефед-Ганзена и Аполлинария Шалвовича Кикодзе. Приключения на Кавказе, в Лондоне, Палестине.
Третий роман из серии «Кавказский детектив, XIX век». Дом Мирза-Риза-хана был построен в 1892 году возле центрального парка Боржоми и очень органично вписался в городской пейзаж на фоне живописных гор. Его возвели по приказу персидского дипломата в качестве летней резиденции и назвали Фируза. Как и полагается старинному особняку, с этим местом связано множество трагических и таинственных легенд. Одна из них рассказывает про азербайджанского архитектора Юсуфа, который проектировал дом Мирза-Риза-хана.
«Слово «орхидея» традиционно связано в наших представлениях с экзотикой, дебрями тропического леса, «где так много диких обезьян». Там стоит жара, льют тропические ливни… Там растут необычные, экзотические цветы, совсем не похожие на то, к чему мы привыкли в наших садах и комнатах. Чтобы вырастить их, нужна специальная теплица с искусственным климатом…Эти представления и правильны и неправильны одновременно. Конечно, воссоздать в условиях квартиры (да и комнатной теплицы) климат гилеи – дождевого тропического леса – невозможно.
Не хватает впечатлений дома? Тогда приюти на ночь незнакомца! Мало? Ты забыла о законе подлости! Теперь, спасая свою жизнь, отправляйся прямиком в другой мир. Посмотрим, как тебе такая сказочка… Да, и не забудь расписаться в получении демона со своими тараканами в голове и мешком неприятностей за спиной, да дракона с довеском в виде невесты. Раз плюнуть? Все еще не успокоилась, а пятая точка просит приключений? Тогда тебе в нагрузку магистра, который то ли обучать собрался, а то ли соблазнять. Теперь уж точно не заскучаешь!
Легко быть дочерью правящего. Одной рукой ты повелеваешь, а другой наказываешь. Но что делать, если в одно мгновение исчезает все к чему ты привыкла с детства? Мой мир был сожжен дотла за одну ночь, бесследно исчезли семья, подданные и прислужницы, и теперь мне самой нужно будет встать на ноги. Но этот мир оказался неправильным, вместо должного поклонения и уважения я встречаю ненависть и отвращение, а подданные предпочитают бежать в земли врага. Да и я сама заглядываюсь на одного горного василиска. Как восстановить собственный статус, вернуть мир на свои земли, и при этом по возможности не потерять разум?
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?