Маннергейм и блокада. Запретная правда о финском маршале - [19]

Глава 3 Патриот Финляндии?

У нас считается само собой разумеющимся, что в Финляндии Маннергейм имеет статус национального героя. И это более чем логично. В конце концов, он принадлежит к числу «отцов-основателей» Финского государства, он помогал отстаивать независимость страны в первые, самые тяжелые месяцы. На самом деле личность Маннергейма вызывает в финском обществе достаточно серьезные споры. Вдаваться в подробности мы не будем – в конце концов, это финская история, и пусть финны сами разбираются с ней. Это их святое право. Но некоторые штрихи к портрету Маннергейма этого периода с нашей, российской, колокольни просто необходимы.

При слове «Финляндия» в голове многих из нас возникает образ маленькой, но очень богатой и процветающей страны, где все живут в достатке и изобилии. В 20-е годы прошлого века ситуация была совершенно иной. Финляндия была скорее отсталой периферией Европы, ее медвежьим углом. Многие финны жили в бедности, граничившей с нищетой. Когда в Финляндии была введена всеобщая воинская повинность, многих офицеров поразило количество юношей с недостаточным физическим развитием, вызванным многолетним недоеданием. Их родители едва сводили концы с концами.

Маннергейм к их числу, разумеется, не относился. Финское правительство щедро обеспечило его финансовые потребности, и он мог вести привычную жизнь европейского аристократа. Отдыхать на лучших курортах Франции, путешествовать по Северной Африке, охотиться в Индии – подавляющее большинство финнов могли только мечтать о чем-то подобном.

Время от времени Маннергейм наведывался и в Финляндию. Он пристально следил за происходившим в стране, стараясь оставаться весомой силой в финской политике. Его симпатии, разумеется, принадлежали правому лагерю. Когда в 1929 году в Финляндии сформировалось резко антикоммунистическое и националистическое лапуаское движение, Маннергейм внешне дистанцировался от него, однако поддерживал контакты с его лидерами. Многие лапуасцы хотели бы видеть его диктатором страны и практически открыто говорили о необходимости государственного переворота. В начале 1930-х годов это движение стало значимой силой, с которой правительству приходилось считаться. Однако попытка государственного переворота, предпринятая в 1932 году, не удалась. Президент Свинхувуд жесткой рукой подавил выступление лапуасцев. Как писал Вейо Мери, «хоть Маннергейм и дал зеленый свет этому движению, но контакты с ним поддерживал через близких ему людей, не желая оставлять явных улик, и потому бросил движение, как только его официально призвали, чтобы немедленно вручить настоящую власть». Он хотел ставить только на ту лошадку, которая однозначно привела бы его к победе.

Активность Маннергейма не прошла бесследно. В финском руководстве решили, что популярного деятеля лучше держать поближе к себе и иметь в его лице друга, а не врага. Поэтому в 1931 году тот же Свинхувуд принял стратегически верное решение, предоставив Маннергейму государственный пост. Он был назначен председателем Совета обороны и в военное время должен был стать главнокомандующим финской армией. Его полномочия в мирное время не были четко определены, однако Маннергейм постарался воспользоваться ими максимально эффективно. В 1933 году ему было присвоено звание маршала финской армии.

Назначая Маннергейма на должность с громким названием, Свинхувуд рассчитывал, что полномочия председателя Совета обороны будут скорее символическими. Его целью было, с одной стороны, запрячь опасного противника в свою упряжку, с другой – лишить его даже тени реальной власти. Однако провести Маннергейма таким примитивным маневром было невозможно. Воспользовавшись расплывчатостью своих полномочий, он немедленно приступил к их расширению. В результате во второй половине 1930-х годов Маннергейм вновь приобрел значительное влияние на финскую политику. Как он воспользовался этим влиянием?

«Мы ничего не можем поделать с географией» – так сказал финский политик Юхо Паасикиви, ставший президентом Финляндии в 1946 году. Этими словами он обосновывал свой курс на поддержание дружественных отношений с Советским Союзом. Для того чтобы осознать эту простую истину, понятную при первом же взгляде на политическую карту Европы, финской политической элите потребовались две кровопролитные войны, потери десятков тысяч человеческих жизней и десятков тысяч квадратных километров территории. До Второй мировой войны в Финляндии преобладали резко антисоветские настроения. И Маннергейм был одним из главных их выразителей.

Справедливости ради нужно отметить, что Советский Союз 1920–1930 годов был не той страной, с которой было легко дружить капиталистическому государству. Москва всеми силами поддерживала коммунистические движения в европейских странах, громко заявлявшие о своих намерениях совершить революцию и загнать буржуев в гроб. Тем не менее в 1930-е годы в советской внешней политике возобладала линия на построение общеевропейской системы коллективной безопасности. И в этом вопросе советское руководство было искренне готово сотрудничать с «империалистами» ради обеспечения безопасности своей страны. Как известно, этот шанс оказался упущен – многие западные политики по-прежнему смотрели на СССР как на смертельную угрозу и были готовы сотрудничать скорее с Гитлером, чем со Сталиным.