maNika - [5]

Хаожень отвернулся.

Джа кивнул, убрал коммуникатор, повернулся к продолжающему мычать сутенеру, выдержал короткую паузу и спросил:

– Мой друг сказал, что ты мечтаешь научиться летать?

Спросил так, будто сутенера только что ввезли в операционную и он может ответить.

* * *

Тюрьма портового управления

Нью-Йорка и Нью-Джерси

США

– Полное имя?

– Эрна Феллер.

Компьютер пискнул, подтверждая совпадение имени и голоса, и надзирательница продолжила:

– Иммиграционный номер?

– Отсутствует! – заученно ответила девушка, глядя прямо перед собой.

– Причина?

– Гражданство США.

– Номер уголовного преследования?

– KWS87401263.

Всю эту информацию главная надзирательница женской половины тюрьмы Джуди Абрамс по прозвищу Зуботычина могла узнать, просканировав «арестантский чип» – информационную полоску, приклеенную ко лбам заключенных, однако Зуботычине доставляло удовольствие выслушивать ответы выстроившихся перед открытыми камерами женщин. Женщин, которые находились в ее полной власти. Джуди наслаждалась страхом, появляющимся в глазах заключенных, когда она оказывалась поблизости; нравилось прикасаться и трогать «подопечных», особенно молодых, свежих; и очень нравилось избивать слишком гордых и независимых за «неподчинение» или «попытку сопротивления». Как правило, после одного-двух уроков они превращались в покорных рабынь, готовых исполнить любую прихоть надзирательницы.

А прихотей у нее было много.

– Причина уголовного преследования?

– Карантинный арест.

– Дата рассмотрения дела?

– Сегодня! – выдохнула Эрна, изо всех сил стараясь, чтобы Абрамс не уловила в ее голосе радостных ноток. – Федеральный окружной суд Южного округа Нью-Йорка, судья Аджамбо Малик, общественный защитник – Энгельс Болл.

Закончив отвечать, Эрна продолжила смотреть прямо перед собой. Почти не мигая и почти не дыша. Девушка поняла, что привлекла Зуботычину, и с замиранием сердца ждала продолжения расспросов.

– Почему общественный защитник? – вдруг спросила Абрамс. – Нет денег?

– Хороший адвокат мне не по карману.

– А плохой?

– Плохого мне назначили власти.

Зуботычина рассмеялась, затем бесцеремонно взяла Эрну за подбородок двумя толстыми, очень крепкими пальцами и заставила повернуть голову сначала в одну, потом в другую сторону. В портовой тюрьме действовал «зеленый» уровень биологической угрозы, она считалась продезинфицированной и безопасной, поэтому заключенным разрешалось ходить с открытыми лицами.

– Симпатичная… Жаль будет, если после суда тебя переведут в городскую тюрьму.

Две недели назад Абрамс отстранили от работы, она только вернулась и на поверке мгновенно приметила красивую новенькую: свежую, ни разу не бывавшую в тюрьме, а потому всего боящуюся и наверняка сломавшуюся бы после первого серьезного штурма. Зуботычина едва не застонала, представив, что бы она могла сотворить с красавицей, но тут же сжала кулаки, вспомнив, что добыча вот-вот ускользнет.

– Давай ее оставим, – едва слышно предложила Калифорния Полански, тощая и длинная, как жердь, обладательница лошадиной физиономии, служащая у Абрамс заместителем и прекрасно понимающая причину, заставившую Зуботычину остановиться около красавицы. Калифорнии, принимающей активное участие в «развлечениях» начальницы, заключенная тоже понравилась, но она не рискнула приставать к Эрне в отсутствие Абрамс. – Запрем в карцере, а маршалам скажем, что заболела. Подозрение на баварский грипп.

– Фургон уже прибыл, – с сожалением произнесла Зуботычина, сверившись с центральным тюремным компьютером. – Маршалы заканчивают оформление документов.

– Жаль…

– Но если вернешься, Феллер, мы круто повеселимся.

Однако Абрамс понимала, что заключенная KWS87401263 не вернется.

Обязательному карантинному аресту Иммиграционная служба подвергала пассажиров, прибывших из стран «черного списка», а европейские территории значились в нем все – никто из службы не хотел оказаться «тем самым сотрудником, который пропустил в страну террориста». Подозрительных иностранцев отправляли в тюрьмы Иммиграционной службы в Нью-Джерси, к нелегалам, а граждан оставляли в тюрьме Портового управления, поскольку для них карантинный арест редко продолжался дольше двух-трех суток. Сначала заключенного подвергали шестичасовому допросу без применения психотропных средств, затем следовала шестичасовая проверка на полиграфе, после которой допрос продолжался еще три часа. Результаты проверки и отчет о допросах передавали в офис окружного прокурора, и если ИИ безопасности и правосудия не находил ничего подозрительного, гражданина освобождали. Или подвергали домашнему аресту на пару недель.

– А может, ты сама откажешься ехать? – осведомилась Абрамс, которой до безумия не хотелось расставаться с красавицей. – Не хочешь сказать маршалам, что плохо себя чувствуешь?

Эрна промолчала, на ее лице не дрогнул ни один мускул.

– Ты меня слышишь? Или ты оказываешь сопротивление?

– Никак нет, – ответила девушка. – Не оказываю сопротивления и не хочу отказываться от поездки.

– Попытка сопротивления и оскорбление, – услужливо произнесла Полански, облизывая тонкие губы. – Все подтвердят, что Феллер на вас напала.