Манхэттенские вампиры - [5]

Иногда Оливер задумывался, как много он потерял, получив бессмертие. Его чувство юмора, например: он давно уже не смеялся. Раньше он никогда не воспринимал все серьезно — деньги и положение, по крайней мере. Но теперь он был Регентом Ковена, и у него не было времени на детские игры, и остался лишь след от того саркастического мальчишки, которым он был. Он скучал по тому пареньку иногда, даже горевал по нему. Он вырос, чтобы стать кем-то другим, тем, кем он никогда не надеялся быть.

Но этим утром все, о чем он мог думать, было: как же он любит свою новую жизнь. Он вышел из комнаты и поднялся на личном лифте в свой пентхаус. Двери открылись прямо в величественном холле, где уже ждал его камердинер, держа в руках чисто белый банный халат. Пикс был очень внимательным, шестым чувством зная, что понадобится его господину. Способность, отточенная за многие годы безупречной службы.

— Спасибо, — сказал Оливер, когда старый джентльмен помог ему надеть мягкий халат.

— Вам что-нибудь еще нужно, сэр?

Оливер покачал головой и отпустил его. Он затянул пояс, и минуту, следуя своему ежедневному ритуалу, наслаждался скульптурами и живописью, истинными шедеврами, которые висели у него в гостиной и вдоль лестницы. Старые мастера рядом с импрессионистами, модернисты середины века, такие как Дибенкорн, Ротко и Уархол, возле современников Кунса и Херста. «Старые мастера для нового мастера», подумал он с некоторым удовлетворением.

Он принимал то, что он привык к проявлениям богатства, что очень немногое способно удивить его. В конце концов, он вырос на другом конце города, где Верхний Ист-Сайд был самым дорогим соседом в городе. Но размах и глубина богатства в его руках были ошеломляющими. В то время как клеветники спорили о том, что пост Регента Оливер получил благодаря удаче, с его стороны была проведена большая работа. После Войны осталось немного выживших, и еще меньше тех, кто не принял предложения Всемогущего о спасении, чтобы взойти в Рай.

Когда Оливер занял место Регента, он был уверен, что после почти-уничтожения Ковена финансовые ресурсы будут опустошены или близки к этому, так как вампиры были разрознены или вообще ушли. Он понимал, что ему придется воссоздавать всё с нуля. Как же он был неправ.

Резервы Ковена были ликвидны, значительны и почти до смущения огромны. Финансовый комитет сделал несколько удачных инвестиций в техническом секторе перед концом, поэтому была возможность приобрести эти апартаменты — и не только их, но и здание в деловой части города, где находилась их штаб-квартира, так же как и отделения отрядов Венаторов по всему миру. Оливер удивился, сколько проблем можно решить с помощью денег. Сколько вещей можно купить с помощью денег. Покой. Безопасность. Стабильность.

Большинство картин, которыми он сейчас любовался, на самом деле были из частной коллекции Ковена, из секретных архивов Хранилища, где они хранились десятилетиями и, судя по всему, были забыты. Оливер извлек эти драгоценности, их восстановили, и теперь они выставляются в музеях и галереях по всему миру. Для соблюдения приличий, он оставил всего несколько лучших картин для собственного удовольствия. Было очень сложно расстаться с «Концертом» Вернера, и он понятия не имел, как эта картина оказалась в запасниках Ковена, но музей Изабеллы Стюарт Гарднер был настолько благодарен получить её обратно, что он знал, что всё сделал правильно.

Он принес Ковену десять лет спокойствия и процветания, и теперь настало время праздновать. Время вернуть великую старую традицию, которую он мог наблюдать как человек-проводник, прижавшись носом к стеклу. Бал Четырех Сотен, ежегодное торжество, которой чествует вампирское сообщество и его славу. Известный как Патрицианский бал в девятнадцатом веке и устраиваемый в бальном зале Кэролайн Астор, этот бал был традиционно только вампирским событием, и Оливер планировал, что его возвращение после долгого перерыва отметит восстановление сообщества, почтит память их победы над тьмой, покажет миру и им самим, что они не только выжили, но и процветают.

Что у них еще есть, что праздновать.

Бал Четырех Сотен не проводился со времен Войны, и десятая годовщина победы над Люцифером казалась правильным временем для возвращения праздника, также как и проведения окончательного ритуала для официального введения его в должность. Лидера Ковена по традиции называют Регисом, королем вампиров; его слово — закон, его действия неоспоримы. Но когда Оливер вступил в должность, он принял более низкий титул Регента — еще не король, а простой слуга. Все это изменится в ночь бала, когда сердце Ковена поклянется на его бессмертной крови. L'état, c'est moi.

К концу недели у Оливера будет все, над чем он так старательно работал. Да, все, к чему он прикасался, чем обладал, все, что находилось вокруг него, было редким, прекрасным и дорогим, но ничто из этого не могло сравниться с сокровищем, находящимся в его спальне, самой изысканной драгоценностью в его королевстве. Оливер почувствовал, как его клыки удлинились в предвкушении от этой мысли. Он поднялся по винтовой лестнице, которая вела в его спальню, и открыл массивные стальные двери, такие же были установлены в офисе Венаторов — осторожность никогда не помешает. Занавески были задернуты, и в комнате было прохладно, как в склепе, настоящее вампирье логово. Мальчиком ему нравилось просыпаться от лучей солнца, но не теперь. Он открыл более приятные способы пробуждения. И вот она, лежащая в середине сделанной на заказ огромной кровати, спрятанная под одеялами, длинные спутанные локоны ее солнечно-светлых волос были самой яркой вещью в комнате. Серафина Чейз.