Манхэттен по Фрейду - [4]

— Она жива? — спросила служанка.

— Да, просто потеряла сознание, — ответил Кан, поднимаясь.

Он поднял глаза и с ужасом уставился на кровать, занимавшую середину комнаты. Август Корда лежал на ней, скрестив на груди руки. Его халат распахнулся, открывая окровавленный низ живота. Кровь пропитала простыню, и вокруг тела образовался пурпурный круг.

Кан бросился к телефону, поднял трубку, несколько раз повернул ручку.

— Слушаю вас, какой номер? — раздался голос телефонистки.

— Мелберри 5-53-00.

Дожидаясь, пока его соединят с комиссариатом на Мелберри-стрит, Кан не мог отвести взгляда от покойника. Инспектор ясно видел, что в широко раскрытых глазах Августа Корда застыло изумление, словно Август Корда никак не мог поверить, что рок сыграл с ним такую злую шутку.

Через час Томас Салливен, дивизионный комиссар нью-йоркской полиции, лично прибыл на место убийства.

Его присутствие говорило о том, что дело относится к разряду незаурядных.

Убитый был влиятельным человеком. Финансист, строительный подрядчик, сторонник урбанизма, Август Корда сумел за последние двадцать лет привлечь к Манхэттену внимание всего мира, и сделал это очень простым способом — он решил, что Манхэттен должен стать самым высоким городом в мире. Корда заставил строителей соревноваться, и в небе города пышным цветом расцвели небоскребы.

Увидев Салливена, Кан внутренне собрался: нужно вести себя осмотрительно, иначе есть риск потерять это дело.

— Вас-то как сюда занесло? — спросил его Салливен, чей раздосадованный вид объяснялся тем, что ему пришлось оторваться от завтрака.

— Корда хотел меня видеть.

— Зачем?

— Не знаю. Но я надеялся получить от него дополнительное финансирование. Нам нужно пополнение.

Салливен, которого Кан давно уже зачислил в свиту лизоблюдов мэра Макклиллена, истинного начальника нью-йоркской полиции, сердито посмотрел на него:

— Не стоило брать на себя такую инициативу. Бюджетом полицейского департамента занимается муниципалитет.

Кан еле удержался, чтобы не ответить, что полицейский департамент, беспомощность которого стала притчей во языцех и большая часть бюджета которого расхищалась коррумпированными чиновниками, давно превратился в бордель.

— Оставим пока этот разговор, — сказал Салливен, поглаживая усы. — Что у вас тут?

— Орудие убийства не найдено, — ответил Кан. — Но это что-то острое. Единственный удар нанесен в низ живота. Судя по тому, как окоченело тело, Корда умер ранним утром. Я отправил его на вскрытие.

— Никто ничего не слышал? — спросил Салливен.

— Служанки спали, и собаки не лаяли. Но сюда прибежала дочь Корда, комната которой находится в другом конце коридора. Служанка, которая нашла тело, обнаружила Грейс Корда без сознания в нескольких метрах от кровати. Не исключено, что она видела убийцу. Но она еще слишком слаба, и я не могу ее допросить.

— Кто еще здесь живет?

— Западное крыло занимает брат Августа Корда, Герман, с двумя слугами, но они сейчас уехали в Вашингтон. В этом крыле жил еще личный секретарь Августа, Джон Менсон. Он исчез. Выяснилось также, что он дал свой неправильный адрес. На Двадцать второй улице находится склад большого магазина братьев Штерн.

— И где же тогда живет этот Менсон?

— Ренцо расспрашивает о нем служанок.

— Это точно его рук дело. — Салливен самодовольно засопел, сложив руки за спиной.

— Все окна и замки целы, — продолжал Кан. — Действительно, складывается впечатление, что убийца находился в доме. Менсон мог убить Корда и оглушить Грейс, пришедшую на помощь отцу. Вот этим…

Он указал на стол, где стояла небольшая скульптура — бородатый монах, попиравший голову льва ногой.

— На голове святого Иеронима следы крови, — продолжал Кан. — Анализ покажет, отцу или дочери она принадлежит.

Салливен удовлетворенно кивнул:

— Найдите этого Менсона, и дело будет раскрыто.

— Вряд ли все окажется так просто, — возразил Кан, которого начинала раздражать самоуверенность комиссара. — Ведь ничего не украдено. И даже если убийца — Менсон, то его, скорее всего, просто наняли. У Корда были враги.

— Это не ваша забота, — сказал Салливен. — Я ведь еще не решил, кто будет вести это дело.

Кан напрягся.

— Устав гласит, — произнес он твердо, — что расследованием занимается полицейский, первым прибывший на место преступления.

— Устав, вот именно, — заметил Салливен. — Я подумаю, как применить его положения на практике, если вы за сутки найдете Менсона.

Он пристально посмотрел на Кана, словно подчеркивая неуместность дальнейших препирательств.

В холле Кан подошел к Маттео Ренцо, единственному полицейскому, которому доверял. Кану нравились люди, осмеливавшиеся спорить с судьбой. Ренцо, родившийся в Маленькой Италии, пренебрег авторитетом Мано Нера и пошел служить в полицию. Кроме того, легкий характер молодого италоамериканца служил идеальным противовесом вспыльчивому нраву Кана.

— Они ничего толком не знают, — сказал Ренцо, указывая на служанок. — Менсон проработал тут всего три месяца. Болтливостью не отличался. Но та, что помоложе, говорит, что парень он красивый и однажды подарил ей нюхательный табак в пакетике из магазина с Оксфорд-Сити.

— Оксфорд-Сити?