Манхатанская ведьма - [25]

V глава.

У Генри снова началась обычная рутинная жизнь. Горожане истосковались по его заботе и сразу по возвращении любимого доктора многие решили заболеть. При мне они, видимо, нечеловеческими усилиями воли превозмогали свои «хвори». (Интересно почему: я им казался слишком строгим или слишком неопытным? Скорее всего – второе). А бедняга Генри целыми днями теперь ухаживал за больными. Я старался помогать ему, но медицина как-то перестала меня интересовать. И вообще, все отошло на второй план.

Однажды, когда Генри не было дома, я все-таки не выдержал и пошел в лес. «В конце концов, я хочу просто погулять, – подумал я.» Но обмануть себя таким образом мне не удалось. Как только оказался в лесу, ноги сами понесли меня к тому месту, где я встретил Мириам. Найти его было для меня несложно, потому что я уже сотни раз проделывал этот путь мысленно. Я все время оглядывался по сторонам в глупой надежде увидеть где-то среди деревьев ее тонкий силуэт. Но ее нигде не было. И, конечно же, она не стояла, не ждала меня на тропинке за поворотом, куда я так стремился. На душе сразу стало как-то темно и пусто…

Я не знал, куда дальше идти, но и не хотел долго оставаться на этом месте. Ведь Мириам могла быть где-то рядом: может, я увижу ее, если пройду еще милю по тропинке, а может быть, надо взять чуть правее и перебраться на ту сторону оврага или левее… или идти в самую чащу… Я боролся с желанием побежать во все стороны сразу. Нервы были на пределе. Нет, это сумасшествие! Вот так, наверно, и Дэвид целыми днями бродит по лесу, пытаясь ее встретить. Я не поддамся этому искушению. Сейчас немного еще похожу тут, подышу воздухом и спокойно поверну домой. Я постарался прогнать все мысли о Мириам и решительно направился вперед.

Несмотря на жаркий день, в лесу из-за широко раскинувшихся крон могучих дубов и вязов было сумрачно и прохладно. Вокруг каждого дерева так буйно разрослась молодая поросль, что на расстоянии трех шагов уже трудно было что-либо разглядеть. Казалось, будто кто-то набросил зеленую вуаль, чтобы скрыть тайны лесных обитателей. Мои шаги потревожили птиц. То и дело среди листвы слышался шорох, и они, напуганные, выпархивали из ближайших кустов и спешили убраться подальше от человека.

Мне вдруг пришло в голову насобирать грибов. Мы с Генри пару раз приносили домой корзину опят. Свернув с тропы, я углубился в чащу. И снова я не удержался, подумал о Мириам: «Если бы я заблудился и умирал от голода (пусть это нереально, я за день обязательно найду дорогу), но неужели она бы не почувствовала и не вышла ко мне?»

Со мной был только мой портфельчик с несколькими пузырьками таблеток, и я решил набить его грибами. Однако, грибы решили иначе. Пролазив два часа по кустам и оврагам, исцарапавшись, я нашел только четыре жалких опенка и одну бледную поганку. Какое невезение! Но пора было возвращаться. Я уверенно взял направление на юг и быстро зашагал напрямую сквозь заросли орешника. Когда я спустился с небольшого пригорка, то оказался на красивой полянке, вокруг которой бежал чистый ручей. Трава на ней поразила меня разнообразием оттенков зеленого цвета: от ярко-изумрудного до нежно-салатного у самой воды. Тут же росли маленькие сиреневые цветы, а по осоке вился вьюнок с крупными белыми колокольчиками.

Чтобы напиться воды, мне пришлось пройти по бревну на середину ручья. Сам ручеек был совсем неширокий, но грязи на его берегу было, самое меньшее, по щиколотку. Вдруг кусты, полностью скрывавшие другой берег, шелохнулись, и оттуда с громким и дурным криком вылетела сойка. Увидев меня, она еще раз испуганно заорала и метнулась наискось через поляну. «Интересно, что ее там встревожило?» – рассеянно подумал я. Кусты заколыхались снова, послышался хруст веток, словно сквозь них продирался кто-то очень большой. У меня пробежали мурашки по спине. Я сидел на корточках, в самом неудобном положении и понимал, что вернуться на свою сторону ручья я уже не успеваю. И тут ближайшие ветки кустарника бесшумно раздвинулись, и в двух шагах от меня появился громадный волк. Он был втрое крупнее обычного волка, из пасти торчали кривые острые, как ножи, клыки.

Я тут же шлепнулся в ручей. Зверь ступил на бревно и взглянул на меня сверху вниз. Глаза его действительно были похожи на тлеющие угли (черные, с каким-то красным отблеском) и горели лютой ненавистью. Я не мог оторвать взгляд от его жуткой морды и с ужасом ощущал, что не в силах даже шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы попытаться убежать или как-то защищаться. Он издал низкий утробный рык, и в нем вдруг я смог разобрать слова: «Это мой лес! И она – моя! Убирайся!» Я продолжал ошалело смотреть на него; до меня медленно доходило, что я услышал это в своем мозгу, а зверь на самом деле и не открывал пасть. «Не может быть… показалось», – решил я. «Убирайся отсюда!» – снова прогремело в моей голове, и волк прыгнул на меня…

До сих пор не понимаю, как мне удалось увернуться… Я вскочил и с неимоверной скоростью бросился наутек. Он сперва погнался за мной, я слышал, как все трещало под его тяжестью. Но потом почему-то оставил преследование. Я, не оглядываясь, мчался дальше. Никогда в жизни, ни до этого случая, ни после, я так не бегал, читатель может мне поверить. Как я сумел выбраться из леса – не помню. Помню только удивленные взгляды прохожих, когда я, шатаясь, словно пьяный, уже плелся по знакомым улочкам Манхатана.