Мангазея - [6]
В начальный период мангазейских морских походов и промыслов распространенными являлись артели и ватаги промышленников-своеужинников.
Вот такая артель и составилась под Холмогорами. Верховодили в ней Молчан Ростовец, Агей Распопов из Матигор, Иван Мелентьев Прозвиков и Меншик Панфилов Вондокурец. Всего собралось 40 человек. За плечами этих людей был немалый опыт тяжелых ледовых походов на Новую Землю и Грумант, где били они моржей, чтобы добыть драгоценные клыки. Их прадеды и деды исстари промышляли морского зверя в Белом море, в Варзуге ловили заборами семгу, в Неноксе вываривали из морского рассола соль; в XV в. они строили на островах Онежского залива златоглавый Соловецкий монастырь, рубили на высоких берегах рек деревянные чудо-церкви, разукрашенные ажурной резьбой и затейливыми куполами. Не уступали они никому и в грамоте. По поморским городам и селам ходили переписанные от руки списки древних церковных книг, народных легенд, сказаний. Их трудами были сохранены старательно переписанные киевские, новгородские и двинские летописи, рассказы и упоминания о самых древних походах на Северный Урал, в Сибирь, по морю-океану.
Под 1032 г. в Новгородской летописи говорилось о походе двинского посадника Улеба на Железные Ворота (так назывался тогда пролив Карские Ворота). Ходил этот Улеб с Северной Двины на дальнюю окраину Новгородской земли — к Югре. В летописном перечне посадников, т. е. хозяев Новгорода Великого, стоял Улеб десятым за первым посадником — легендарным Гостомыслом, нанесшим поражение варяжскому войску до прихода на Русь Рюрика, Синеуса и Трувора, и седьмым от Остромира, оставившего после себя первую русскую рукописную книгу «Остромирово евангелие». Отрок Гюрята, по рассказам новгородских дружинников, ходивших собирать дань с югорских племен, написал «Сказание об Югре». «Есть же и подаль на полунощ (на север) иные страны — суть горы зайдучи Лукоморья (очевидно, имелась в виду Обская губа). Им же высота до небеси… Есть же путь до гор тех, и непроходим пропастьми, снегом, лесом», — утверждал Гюрята. А чтобы привлечь к далеким северным странам людей, нарисовал он такую картину. В стране у Лукоморья несметные пушные богатства: едва родившись, белки и олени падают из туч и разбегаются по земле.
Переписывалось и ходило из селения в селение новгородское «Сказание о человецех незнаемых в Восточной стране», составленное в XV в. «В той же стране, за теми же людьми, — говорилось в „Сказании“, — над морем есть иная самоядь: по пуп люди мохнаты до долу, а от пупа вверх — как и прочие человецы…» И дальше: «В той же стране, за теми же людьми, над тем же морем иная самоядь такова: вверху рты, рот на темени, а не говорят; а видение в пошлину человецы; а коли едят и они крашат мясо и рыбу да кладут под колпакы или под шапку, и как почнут ести, и они плечимо движуть вверх и вниз…». Знал новгородский книжник и о более отдаленных странах. «На восточной стороне, за Югорьскою землею, — писал он, — над морем, живут люди самоедь завомыи Малгонзеи. Ядь их мясо оленье, да рыба… В той же стране, за теми же людьми над морем, живут иная самоедь такова: Линная словет; лети месяц живут в море, а на сухе не живут того деля: того месяца понеже тело в них трескается, и они тот месяц в воде лежат, а на берег не могут вылезти».
«Сказание о человецех незнаемых…» обошло тогда весь свет. Знали его не только в Поморье и Новгороде, но и за рубежами Русской Земли. Это было единственное сочинение о самоедах, разделенных безымянным автором на два рода: «югорскую самоядь», что кочевала по северу Печорского края, Северному Уралу до Обской губы, и «мангазейскую самоядь», жившую к востоку от Обской губы до реки Енисея. Само слово «малконзеи», впервые появившееся в этом сочинении, обозначало племя малканзеи, позднее — мангазеи, что значит по-зырянски: «народ на краю земли», «у моря». Выяснилось позднее, в XVII в., когда русские отряды побывали на Лене, что под «Линной самоядью» разумел новгородец ленский, линский народ.
В XIV–XV вв. из Новгорода были совершены и первые походы в Сибирь. В 1363–1364 гг. новгородский воевода Александр Абакумович с немалым войском продвинулся до реки Оби и «воеваша по Оби реки и до моря». Под «морем» летописец, очевидно, разумел Обскую губу. В 1499–1500 гг. туда же прибыло большое московское войско во главе с князем Семеном Курбским. Воинами князя были крестьяне Поморья — холмогорцы, кеврольцы, мезенцы. В устье реки Печоры построили они новый город «на месте пустом для опочиву Московского государства торговых людей» — Пустозерск. «Щелью»[18] князь Курбский прошел через Уральские горы, побывал в Березове.
И еще минуло сто лет. В Поморье произошли большие перемены. Если раньше на Юргу и далее в восточные владения новгородцы отправлялись на небольших долбленых лодках, называвшихся ушкуями, то в XVI в. они стали ходить по морю-океану на новых судах. В народных сказаниях, в житиях святых, в древних рукописных книгах рассказывалось о далеких походах «в море-окияне» на кочах и «кочневых лодьях».
