Манекен за столом. Роман-антиутопия - [83]

Офисом составлялся список, в который попадут избранные, а их набиралось немало, так что уже заказали автобус.

В архиве я столкнулся с Паникой. Как все меняется. Незаметные одноклассники превратились в почтенных глав семейств, организованно избежали семейных неурядиц.

Никому абсолютно ничего не угрожает. Ничем не рискуя, можно играть по-крупному и в жизни. Все стали уважаемыми членами общества. Больше до них не достучаться никогда.

Все становятся прекрасными специалистами, приобретают нужные навыки без малейших на то усилий.

До этого они никому не были нужны, а теперь всем понадобились. Нарасхват идут.

Все обрастают особенностями, обзаводятся стилем жить, ходить, говорить, приобретают различные акценты.

Это модно. Если ты против, ничего страшного. Просто проигнорируют, и всё.

И всё. Ничего страшного.

У всех большие семьи, уютные дома — полные чаши. Пожалуйста. Их дети забудут нужду.

Да жизнь намного лучше своего замысла, при условии, что он есть, где-то присутствует, но не лезет никуда!

Выразить себя такая редкость.

Паника даже оглянулся, будто все его домочадцы могли вдруг оказаться за его спиной.

Вид у Офиса, разбирающего бумаги, был такой углубленный, что наше появление показалось в высшей степени неуместным.

Мы подались назад, в коридор.

— Этот Офис, по правде сказать, настоящий невежда. Мне эти справки во, как нужны. У меня семья. Ты знаешь… Ты припечатай мою бумажку — и порядок. Ты с Офисом на короткой ноге. Мне изъян во, как нужен.

Типичный обыватель, с содроганием подумал я. Не знал я его семью, с ним самим был едва знаком. Я беспомощно огляделся по сторонам, но у меня все равно потеплело на душе от его доверительного тона.

Из приемной показался Офис.

— Что, перерыв? — подмигнул ему Паника.

— А? — сказал Офис, как пьяный.

— Рановато, — сказал Паника.

Офис бросил на него сумасшедший взгляд и, пошатываясь, нетвердо добрел до перил.

— Когда он успел заправиться? — недоуменно сказал Паника. — Вообще-то работа у него нервная.

В приемной собралась толпа. Она гудела, как улей.

На месте Офиса восседала кукла и печатала. Выглядела она безукоризненно в брючном костюме. У нее был строгий непроницаемый взгляд из-за очков, четкие заученные движения.

Заметив оживление, секретарша обратила на толпу пустые глаза. Все ахнули, отшатнувшись от столичного нововведения.

Оставшись перед ней один, я протянул справку. Кукла поднесла ее к глазам, без лишних проволочек оформила ее. Губы зашевелились.

— Процедура упрощена. Писанина — упразднена.

Я самовольно взял справку, стараясь не коснуться ее ледяных пальцев, сделал шаг назад и наступил на ногу Панике, дышащему мне в затылок.

На улице он перевел дух.

— Чудеса!

Он увлек меня в погребок.

— Жаль Офиса, — заметил он. — Потерял работу. А знаешь, как он живет? Одна пустая комната. У него, кроме этой работы, ничего больше нет.

К нам присоединился Кошмар, с мрачным бегающим взглядом. Он сразу сунул свою физиономию в бокал, как лошадь морду в ясли, почти целиком, и стал глотать, пока доставал.

Лицо у него было все в складках.

— Офиса турнули? И хорошо, — сказал он. — Вампир. А я от него, карьериста, зависел.

— Теперь все справки наши, — рассудительно сказал Паника. — Это нужное дело. У меня семья.

— Офис сам кукла. Оттуда, — мотнул головой Кошмар. — Внедрился, зараза.

Я резонно напомнил, что насоливший всем писарь учился с нами в одной школе.

— Подменили. Там.

— Ничего там, кроме нечистот, нет, — возразил Паника. — Мусор сваливают.

— Из-за этих кукол все останутся без работы. Их уже в рекламе снимают.

— Нынешние артисты не умеют так талантливо фальшивить, — засмеялся Паника.

— Пусть роботы вкалывают, — заявил Кошмар. — Надоели — на свалку. Как Офиса, в утиль. Всех в изъян. Все ненужное — туда. А что? Если прозевали тело без духа, значит, имеется и схожий дух без тела. Запустили его, а он, бесплотный, там и поселился и поджидает всех, как паук. Получите даром, а оно и забродило, элементарно, на нашем провинциальном продукте, чистопробном. У нас же все без обмана.

Произвела кукла впечатление. Но к ней быстро привыкли.

На пороге дома меня отвлек телефонный звонок.

Мелодичный смех в трубке оборвался, и ясный голос сказал:

— Привет!

Замечательно. Меня решила оделить своим вниманием Топ.

— Ты где?

— О, я на приеме. Но это совсем не то, что ты думаешь.

— А я ничего и не думаю.

— Н-да? — Топ сбилась с темпа. — А я у Витамина, мэр устроил банкет в его ресторане. Мы собираемся в трущобы. Представляешь? — Она кокетливо, но мило рассмеялась. Я ожидал, что она, описав весь блеск банкета, пригласит и меня.

— Ну что ж, — сказала Топ, выговорившись. — Пока.

Я не знал, добивалась ли она этого специально, но настроение у меня сменилось. У Топ появилось свое окружение. Но она не воспринимала своих новых друзей. Характер у нее испортился, она легко раздражалась.

Фат тоже собрался в развал. В его кабинете стояло несколько роботов, похожих на манекены. Остепенившийся Фат продавал их, как пылесосы, с инструкцией, и все переживал за сходство. Торговал бы себе игрушками, как отец.

Но человек — самая лучшая игрушка, и Фат поменялся на этом поприще. Недавно отпущенные усы ему не шли. Смотрелись, как приклеенные. Будто оперился на лице.