Манекен за столом. Роман-антиутопия - [67]

— Да, — сказал атлет. — Я сам их спрошу.

Нас сопроводили в келью странствующего ювелира. Он уже ждал нас. Я вошел первый. Обождав, пока двери закроются, атлет одним движением сбросил колпак, и передо мной предстал Шедевр, как всегда коротко подстриженный. Он сел за массивный стол, нисколько не уменьшившись при этом в размерах.

— Все менеджеры последовали за мной, — сказал он.

— Ты хочешь поднять восстание?

— Я хочу восстановить справедливость.

— Это ты так называешь, — заметил я.

— Им нужен переворот. Равенство — путь к прогрессу.

— И будет то же самое, что мы оставили.

Шедевр рывком развернулся ко мне. Расслабившись, он рассмеялся.

— Ерунда… А пока — город падет.

— И будет разрушен, — в тон ему сказал я.

— А разрушить его непросто. Не для этого он строился. Как тебе, кстати?

Я тряхнул головой.

— Похоже.

— Так, так, — с одобрением сказал Шедевр.

— И потом…

— Что? — жадно спросил Шедевр.

— Я не ожидал, что все так будет.

— Как? Выражайся ясней.

Шедевр слушал чрезвычайно внимательно. Я сосредоточился.

— Они уже настоящие.

— Вот! — радостно сказал Шедевр. — Вот именно! И меня это тоже поразило. Леса опадают, и остается само шоу.

У двери глухо ударил колокол.

— Обожди, — сказал Шедевр.

Он вышел, на ходу накидывая колпак. Я походил по келье, потом сел за стол.

Шедевр не возвращался. Я заглянул в стол. В одном ящике, будто огрызок, лежал глянцевый журнал, вещь здесь неуместная.

Со страницы, рекламирующей мужскую одежду, смотрел Миф. Засунув руки в карманы модного плаща, он являл читателям свой мужественный профиль. Журнал часто открывали на этом месте.

Появился Шедевр.

— Что это? — спросил я.

— Модель, — сразу ответил Шедевр. Он пытливо взглянул на меня.

— Ты брал модели из журналов?

— Приходилось… — неохотно сказал Шедевр. Он выглядел озабоченным.

— Закрыть вам ворота? — Я бросил журнал обратно в стол. — Или разбудить стражу? Трудно, но можно устроить.

— Нет. Все должно оставаться на своих местах. Вечером, когда закончится праздник, подашь сигнал.

Он передал мне фонарик.

Мы с Мифом без приключений вернулись в столицу и направились в салон. Странный запах преследовал меня. Вот и здесь тоже. Что такое, подумал я.

— Мне кажется, звезде угрожает опасность, — сказал Миф. — Купцы в ателье говорят, что кто-то собрал счастливых старожилов.

— Но в городе все спокойно, — возразил я. Он ничего не понял из того, что видел в торговом центре. — Никто ни о чем не помышляет, кроме как о жирном зажаренном каплуне к ужину.

— Купцы всегда все узнают первыми. Кошелек им дороже, чем жизнь, — резонно заметил Миф.

Я поднес руки к лицу.

Это был запах духов Топ. Едва уловимый аромат. Искусственный, его невозможно спутать. И журнал ее. Это она его держала раскрытым на одной странице.

Из-за дверей доносился энергичный голос.

— Вам необходимо это надеть… почему вы так упрямитесь?

Судьи в причудливых шлемах скрестили кии. Я, с выразительностью немого, сунул им под нос печать. Кии, дрогнув, раздвинулись.

Я надавил на дверь, за которой старушечий голос с энтузиазмом упрашивал что-то примерить. При моем появлении женщина с торчащими в разные стороны волосами замолкла. Вид у жены Абсурда был настолько дикий, что я с тревогой посмотрел в сторону звезды. Но та ничего не замечала, застыв перед зеркалом.

Широко раскрывая глаза и слегка поводя головой, она в упор рассматривала свое отражение.

— Привет, — сказал я, усаживаясь.

— Нет-нет. — Она сделала вид, что не узнает меня.

Мы проделали весь церемониал утреннего приветствия. Абсурдиха держала наготове платье для Топ. Она была похожа на ведьму.

Мы обменивались казенными фразами, пока старуха не вышла. Топ была в странном платье, делавшем ее похожей на куклу.

Я с грубоватой шутливостью попытался привлечь ее к себе, но это оказалось непросто из-за выступов, как спицы у зонтика, придававших форму платью.

— Не дурачься, — сказала Топ. — Сейчас что-нибудь сломаешь. Бижутерия очень ценная.

— Починят, — заверил я её, умудряясь запечатлеть поцелуй на румяной надушенной щёчке. — Здесь такие мастера… Ты — моё сокровище.

— Мне было так тоскливо, — пожаловалась Топ. — Бренд стар, скотник глуп, а мне скучно. Мне часто становится страшно. А тебя рядом нет.

Я погладил её по плечу. Платье мешало даже стоять рядом.

— Так мы идём сегодня? — спросила Топ.

— Куда?

— Осматривать театр с реквизитом. Ты что, забыл?

В спальню вошёл Фат. Вернее, скотник.

— А, это вы! — Как истинный дипломат, он сразу нашёл нужный тон. — Давненько вас не было видно в салоне. — Он постукивал веником по руке. — Пренебрегаете своими обязанностями?

Я обнял Топ за талию.

— Свои обязанности мы знаем.

Топ усмехнулась, и я загрустил.

— Я тоже был в предместье, — сказал Фат. Он повсюду совал свой нос. Ему никто не препятствовал, не возражал в ответ на его самые нелепые указания. — Там замечательно. Эти разговоры о намечающемся бунте…

— Думаешь, слухи?

— О, разумеется. Имеются шайки пожарников, жгут костры на равнине.

— Зачем? — спросила Топ. — Жгут костры.

— Греются, — доходчиво пояснил Фат. — По ночам. Низменные инстинкты. Надо будет принять меры. Распустились, лицедеи.

В спальне показалась подруга Шедевра.

— Всё готово, — проворковала Роза нежнейшим голоском.