Маньчжурский кандидат - [77]

Европейское турне миссис Джон Айзелин, предпринятое ею летом пятьдесят девятого года в сопровождении сына, вылилось в невообразимую и тем не менее чрезвычайно характерную для нее цепь событий. Миссис Айзелин ухитрилась сделать невероятно много для настоящего и будущего антиамериканизма и вбить клиньев между Америкой и ее союзниками намного больше, нежели любой другой человек или группа людей (не считая ее мужа) за всю историю XX века.

Всякий раз, сидя рядом со своим представительным, но довольно странным сыном перед журналистами, она приводила новые доводы в пользу своего путешествия. В Париже эта женщина заявила, что занимается поиском ошибок во внешнеполитической деятельности правительства США. В Бонне сказала, что ищет следы подрывной деятельности американского правительства за океаном. В Мюнхене выяснилось, что объектом ее поисков является и то и другое, поскольку, цитируем, «непременным условием эффективной работы любого правительства является безусловная политическая ответственность». «Политик, покровительствующий коммунистам, не может работать эффективно», — объясняла миссис Айзелин представителям немецкой (и мировой) прессы.

Единственный брат миссис Айзелин был к тому времени американским послом в Италии. Когда в конце июля они посетили Рим, он пригласил сестру и племянника остановиться в доме, где жил со своей семьей. Приглашение миссис Айзелин приняла, воспользовавшись посредничеством «Ассошиэйтед Пресс». «Мой брат очень мне дорог, — эти ее слова предназначались для публикации на многих языках, — и я бесконечно счастлива встретиться с ним после долгой разлуки, внимать его мудрым речам, покоиться в его объятиях. Мы оба не покладая рук работаем на пользу нашей родины, поэтому подолгу пребываем в разлуке. Вот и сейчас, много лет мы практически не общались». Тот факт, что их общение возобновилось исключительно благодаря специальному приказу госсекретаря США, согласно которому послу надлежало пригласить к себе сестру, разумеется, не упоминался.

Из резиденции посла миссис Айзелин съехала на второй день. Она перебралась в «Гранд-Отель» и тут же созвала пресс-конференцию, на которой объяснила свои действия. Полная стенограмма пресс-конференции была опубликована в «Нью-Йорк таймс», в номере от 29 июля 1959 года. Вот что миссис Айзелин заявила: «Я разрываюсь на части, в полном смысле этого мелодраматического выражения. Я люблю брата, но долг призывает родину любить больше. Преданность любимому брату я вынуждена принести в жертву более великой преданности будущему Запада. Посольство моего брата — марионеточное, им манипулируют американские коммунисты под непосредственным руководством Кремля. Всеми силами души я хочу верить, что это — следствие инертности и неведения брата, а не намеренное его злодеяние».

Когда помещение опустело, Реймонд вяло осведомился у матери, какого черта она сделала брату такую неслыханную пакость.

— Реймонд, дорогой, — отвечала мать, — невозможно без конца подставлять другую щеку. Когда-то давным-давно я пообещала моему так называемому братцу, что однажды прибью его лапу к полу. Теперь у него есть шанс убедиться, что я не шутила. Вот так-то, мой милый Реймонд.

* * *

Брат миссис Айзелин тут же подал прошение об отставке, которое было незамедлительно принято государственным департаментом. Однако Белый дом в удовлетворении прошения отказал — не то из-за медлительности Фостера, который не передал бумаги Джиму, не то из-за нерасторопности Джима, помешавшей ему завизировать их у Фостера. В течение последовавших тридцати шести часов вопрос пребывал в состоянии хрупкого равновесия, пока, наконец, по возвращении президента из путешествия по самым зеленым холмам Джорджии воля последнего не возобладала и брат матери Реймонда не был восстановлен в своих посольских правах. Причиной этого проявления президентской мудрости были припадки буйной ярости, которые вызывало в нем одно лишь упоминание имени Джонни Айзелина.

Пока миссис Айзелин настойчиво завоевывала внимание мировой прессы, сенатор Айзелин счел необходимым издать собственную директиву, в которой суть миссии его супруги в Европе разъяснялась с позиций Вашингтона. В интервью, взятом у него во время формального расследования состояния дел в Министерстве сельского хозяйства, он, обращаясь к миллионам верных слушателей по всей стране, заявил:

— Моя жена, эта удивительная женщина, так много выстрадавшая во имя своего патриотизма, выступает за границей в роли эмиссара[26] Сената Соединенных Штатов. Ее задача — выяснить, какую сумму нынешняя администрация потратила на поддержку коммунизма в западном мире. Надеюсь, я раз и навсегда удовлетворил любопытство определенных кругов по этому вопросу.

Увы, этим высказыванием Джонни не удалось решить вопрос раз и навсегда, поскольку президент настаивал, чтобы лидер меньшинства в Сенате дал политическую оценку высказыванию сенатора Айзелина — и тем самым действительно решил вопрос раз и навсегда. Президент совершенно упустил из виду тот факт, что лидер меньшинства руководит меньшинством не где-нибудь, а в Сенате, где любые указания со стороны исполнительной ветви власти истолковывают традиционно превратно.