Маньчжурский кандидат - [71]

— Сэр, на свете есть лишь один человек, с которым я обсуждал свои планы. Это сам Реймонд Шоу. Разговор происходил у него на квартире прошлой ночью, и именно Шоу, сэр, предложил эту идею. Могу я спросить, кем выдвинуто обвинение, сэр? Просто не понимаю, каким образом господин министр…

— Обвинение выдвинуто сенатором Джоном Йеркесом Айзелином, майор. Теперь… и учти, я делаю это ради сохранения репутации, как твоей собственной, так и твоей семьи… я предлагаю тебе добровольно уйти в отставку.

— Не могу, сэр. Я убежден, сэр, что эта Почетная медаль была использована как вражеское оружие. Я… постарайтесь меня понять… я считаю это своим долгом, сэр.

Генерал отошел к окну и долго смотрел на реку. Потом сел в кресло, наклонился вперед, так низко, что чуть ни сложился вдвое, и надолго замер, уставившись в пол. Вернулся к письменному столу, достал из верхнего ящика изжеванную, щербатую трубку, набил ее табаком, раскурил и, яростно затягиваясь, снова уставился в окно.

— Никакого трибунала не будет. Тем не менее, по моим предположениям, ты будешь лишен всех прав и привилегий. — Он с видимым отвращением фыркнул. — Надо же! В свой сорокалетний юбилей я говорю боевому офицеру, что ему предстоит лишиться всех прав и привилегий.

— Сэр?

— Сенатор Айзелин принадлежит к тому типу людей, которые, столкнувшись с противодействием в проблеме, столь близко его затрагивающей, будет днями и ночами трудиться, чтобы блокировать все ассигнования на оборону. Сенатор Айзелин способен разнести в пух и прах все военное ведомство, если расследованию дела, связанного с его героическим пасынком, будет дан ход. Он предпримет поход против армии Соединенных Штатов, по своему разрушительному воздействию превосходящий последствия любого военного конфликта, когда-либо имевшего место в нашей истории. Мне приказали сообщить тебе все это, чтобы ты понял, какая огромная ответственность ложится на твои плечи, но это попирает все, чему я служу всю жизнь. Теперь, также выполняя данный мне приказ, я попытаюсь запугать тебя. — Голос генерала дрожал. — Если ты и дальше будешь настаивать на военном суде над собой с целью выяснения, насколько законно Реймонд Шоу получил Почетную медаль, тебя ждет одиночное тюремное заключение.

Марко, не отрываясь, смотрел на генерала.

— Армия, как известно, до сих пор функционировала на основе системы приказов. Не забыл еще? Должен сказать тебе, меня предупредили, что не следует ограничиваться одними угрозами. Сенатор Айзелин решил, что я должен предложить тебе взятку. Если ты наплюешь на свою офицерскую честь и подпишешь бумагу, подготовленную юрисконсультантом сенатора Айзелина, где даешь гарантию, что не станешь настаивать ни на каком расследовании, я должен сообщить тебе о присвоении нового звании, сначала — подполковника и почти сразу же после этого — полковника.

Отвращение поднималось в душе Марко, словно пена в узком бокале с пивом. Он не верил своим ушам. Генерал достал из кармана гимнастерки бумагу и положил ее на дальний конец стола перед Марко.

— Пусть Айзелин подавится, — сказал он. — Я приказываю тебе подписать это.

Марко взял со стола ручку и подписал бумагу.

— Спасибо, майор. Вы свободны.

Марко покинул генеральский кабинет в 16.21. В 16.55 генерал Джоргенсон застрелился.

XV

Во всех языках мира есть выражение, каждое слово которого ценится на вес золота: «любовь доброй женщины». Это надо понимать так, что фраза не теряет своей ценности, сколь бы ни позорно было прошлое или бесперспективно будущее того, кто ее произносит. Горечь и доброта гоняются друг за другом вокруг нее, словно вокруг древа истины, и доброта может смягчить горечь, а горечь может выхолостить доброту, но ни то, ни другое не может изменить своей сути, поскольку любовь доброй женщины — это не поддается определению. Эту фразу можно произносить с сарказмом или иронией, что лишь подчеркивает, с чем остается тот, кто лишен такой любви, какие развалины способна оставить после себя злая или глупая женщина. Эти три слова не нуждаются в подсветке чувством или сантиментами. Они — истина, которая сияет собственным светом и пребудет вовеки.

Юджина Роуз Чейни была доброй женщиной и любила Марко — факт, дающий ему огромное преимущество. Такая любовь генерирует энергию, способную двигать горами.

В тот день все свои служебные дела Юджина Роуз делала дома, поскольку знала, что Марко позвонит из квартиры Реймонда Шоу, как только проснется. Ее босс, Джастин, превысил кредит в банке, и Рози ужасно раздражало, что его будут «доставать» из-за этого. Джастин немного превышал кредит примерно раз в два месяца, но на этот случай у него всегда имелся депозит, который он держал в банке не только надежном, но и процветающем. В одиннадцать часов позвонили из строительной компании по поводу счетов, относительно которых у дирекции компании возникли сомнения. На все их вопросы у Рози были наготове единственные ответы, принятые в христианском мире. В результате она смогла урезать стоимость сооружения камина в главном зале замка на четыреста одиннадцать долларов шестьдесят три цента. После этого позвонили еще шестнадцать человек — от инвесторов по жилищному строительству и до пресс-агентов ресторанов здорового питания, и всем им требовались билеты на самые разные спектакли. Чтобы решить эту проблему, Рози пришлось изобрести новую отговорку — слухи, кстати, возникают именно таким образом — она постоянно повторяла, что, конечно же, они в курсе, что в Нью-Йорке билетов на всех никогда не хватает, так что положение спасают лишь загородные театры.