Манагуанда - [4]

Постучал.

— Войдите! — послышалось изнутри.

Он открыл дверь и шагнул в кабинет.

— Товарищ капитан, курсант Воробьев прибыл в ваше распоряжение, — отчеканил Сергей.

— Хорошо, хорошо, — сказал капитан Каблуков, не поднимая головы. — Присаживайся.

Он что-то писал, низко склонившись над небольшим столом. Сергей сел и стал изучать обстановку. Помещение не было похоже на кабинеты других военачальников. Это был настоящий маленький музей, в котором были флаги всех республик СССР, статуэтки, изображавшие какие-то военно-исторические события, бюсты полководцев и руководителей государства, значки, вымпелы, несколько неплохих картин, конечно же, на военную тему и еще множество всевозможных безделушек, которые висели на стенах, стояли и лежали в четырех застекленных шкафах, на тумбочке, на журнальном столике и даже на полу.

— Ага, интересно? — поднял голову Каблуков, который внешне и голосом очень напоминал актера Льва Дурова и поэтому сразу вызывал симпатию. — Многие из этих вещей сделаны руками военнослужащих. — Он достал из кармана носовой платок и, сняв с носа круглые старомодные очки, стал протирать стекла. — А тебя, кстати, кто прислал?

— Капитан Хорин, — ответил Сергей, вскочив.

— Ах, ну да! Художник? Да ты садись, садись.

— Окончил художественную школу, — сказал Сергей, медленно опускаясь на стул. — Не то чтобы художник, но кое-что, конечно, могу.

Тут он вспомнил наставления Шикулина. Ему вдруг захотелось сделать все наперекор сержанту, и он выпалил:

— Несколько раз участвовал в городских выставках, имею диплом.

— Ну что ж, художники нам нужны, — сказал Каблуков, запихивая носовой платок в карман кителя и возвращая очки на прежнее место. — Для начала займемся графикой. Видел табличку на моей двери?

— Так точно. — Сергей кивнул.

— Тебе надо будет сделать несколько таких же. И, возможно, еще что-нибудь. Пойдешь в соседний кабинет, найдешь там моего помощника Чайкина. Скажешь ему, что это я тебя прислал.

Понятно?

— Так точно!

— Все, свободен.

— Есть!

Сергей вскочил и, сделав "кругом", вышел из кабинета.

Он постучал в соседнюю дверь. Ответа не последовало, и Сергей тихонько приоткрыл ее. В комнате никого не было. Он шагнул внутрь и остановился, озираясь. Это помещение сильно отличалось от кабинета начальника. Оно скорее напоминало мастерскую скульптора. Вдоль стен по обе стороны тянулись грубо сработанные деревянные стеллажи, заставленные всевозможными фигурками. Посередине комнаты стоял большой стол, на котором были аккуратно разложены инструменты. Вокруг — несколько потертых стульев. У окна был еще один стол — письменный, старый и немного покосившийся. Правда, одно обстоятельство, по мнению Сергея, отличало эту каморку от мастерской скульптора — здесь не было ни грязи, ни пыли.

Сергей постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу. Потом прошелся по комнате, подошел к письменному столу и побарабанил пальцами по обшарпанной столешнице. Его внимание привлек лежавший на столе журнал. Обычный такой журнал, вроде книги учета. От нечего делать он раскрыл его на первой попавшейся странице — мелкий убористый почерк.

Сергей перевернул страницу и с интересом уставился на нее: во весь лист дрожащей рукой было выведено странное слово: МАНАГУАНДА.

В это время в коридоре послышались шаги. Сергей захлопнул журнал и отскочил от стола.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел старший сержант. Увидев Сергея, он вздрогнул от неожиданности и на секунду замер. Но, овладев собой, шагнул вперед и грозно спросил:

— Кто такой?

— Товарищ старший сержант, курсант Воробьев прибыл для изготовления табличек. По распоряжению капитана Каблукова.

— Почему без разрешения вошел?

— Никак нет, товарищ старший сержант. Я спрашивал, но мне никто не ответил.

Услышав такой оригинальный ответ, Чайкин смягчился и превратился совсем в другого Чайкина — симпатичного интеллигентного юношу с умными карими глазами.

— Ну ладно, — сказал он, — ты пером писать умеешь?

— Нет, — признался Сергей.

— А рисовать вообще умеешь?

— Ну, рисовал…

— Значит, и пером тоже научишься.

Чайкин достал с полки пластину размером с лист писчей бумаги и бросил ее на стол.

— Вот тебе материал.

Сергей взял ее в руки. Основу пластины составляло стекловолокно, а одна сторона ее была покрыта тонкой медной фольгой.

— Это нам шефы с радиозавода подкидывают, — пояснил Чайкин. — А вот тебе образец. — Он положил перед Сергеем такую же пластину, но уже с надписью.

Медная поверхность ее была начищена до блеска. Аккуратными черными буквами было выведено: "Пом. начальника клуба ст. сержант Чайкин К. А.". По углам какие-то завитушки. В дополнение все это было покрыто тонким слоем лака. Нечего сказать, табличка смотрелась шикарно.

Между тем Чайкин выложил на стол несколько плакатных перьев, кисточку, лист бумаги и баночку черной туши.

— Показываю, — он макнул перо в тушь и вывел на бумаге красивую букву "Б". — Теперь ты потренируйся.

Сергей взял перо и начал усердно вырисовывать букву за буквой. Через пять минут его буква "Б" если и отличалась от той, что написал Чайкин, то только в лучшую сторону.

— Молодец! — похвалил сержант. — Теперь ты должен отполировать пластину и написать на ней "БИБЛИОТЕКА". А когда высохнет, покроешь лаком.