Манагер - [124]

Ворота были закрыты, и Рункад дважды со всей силы врезал ногой по входной калитке сбоку от ворот. Она вздрогнула от ударов, за ней послышалось ворчание, и грубый мужской голос спросил:

— Какая скотина там так долбит в калитку?! Сейчас выйду, палку сломаю о ребра! Кто еще тут приперся?

Калитка раскрылась, и из нее вышел здоровенный кряжистый мужик с седыми усами — лет шестидесяти пяти, не меньше. Он был рассержен, замахнулся на Рункада палкой, вгляделся… и с криком выронил палку из рук:

— Молодой господин! Живой! А мы думали, что вы погибли, ваша мать убивается до сих пор, а отец весь седой стал! Ай-ай, как вы могли так поступить со своими родителями! Идите скорее, я сейчас им доложу!

Мужик убежал внутрь дома, как атакующий вепрь, а Рункад, украдкой смахнув слезу, сказал мне тихонько:

— Ну не болван ли я, а? Что натворил! Пойдемте, господин Манагер, поприсутствуете при том, как я буду получать порцию трепки, и за дело, надо сказать! Заслужил — получи, не правда ли?

Я согласно кивнул и зашел следом за парнем во двор, вымощенный гладкими розовыми плитами песчаника. Осмотрелся — очень красиво: клумбы цветов, небольшие декоративные водоемчики, прихотливо разбросанные по территории, не меньше гектара… «Богатенькие люди, — подумалось мне, — и вкус имеют, очень гламурненько выглядит».

Во двор высыпала толпа во главе со стройным высоченным мужиком, похожим на постаревшего Рункада. Женщина — как я догадался, его мать — кинулась к блудному сыну и стала рыдать, поглаживая его по щеке, обезображенной шрамом.

Подошел отец, с бледным лицом, и, не отстраняя мать, обнял одновременно и сына и жену, а потом, неожиданно, резко влепил своему отпрыску пощечину:

— Как ты мог?! Мать чуть не умерла, думала, ты погиб! — Потом он опять обнял сына и долго не отпускал его, похлопывая по спине большущей ладонью.

Я глядел на это воссоединение поколений, и у меня даже в глазах защипало — вспомнились мои родители, бабушка с дедушкой — я-то их никогда теперь не увижу, скорее всего… Как они там? Бегаю тут, пыряю всяких уродов палками, выживаю — и не подумал ни разу: а как они там без меня-то? Небось тоже плачут… От этих мыслей я еще больше расстроился и чуть не зашмыгал носом, потом опомнился, взял себя в руки и продолжил смотреть представление на тему «Возвращение блудного сына».

Папаша перевел взгляд на меня, осмотрел с ног до головы, и его глаза расширились от удивления:

— Кто это, сын? Почему у него наш родовой меч? Как он у него оказался?

— Мне надо будет многое тебе рассказать, отец. Это мой друг, господин Манагер, он меня спас, выкупив из рабства. — Мать парня при этих словах ахнула от ужаса. — Меч у него по праву, я тебе все расскажу. Может, пройдем в дом, чтобы объясняться не на улице — слишком много ушей вокруг. Только вот еще что: со мной мои друзья, с которыми я прибыл из Арканака, прошу тебя, прими их как лучших гостей. У ворот стоит повозка, пусть они въедут, хорошо? А мы сейчас тебе все расскажем.

Дождавшись, когда ворота откроются, повозка въедет во двор и наших спутников усадят за столик в тени дерева, у небольшого прудика, мы прошли с хозяином дома в его кабинет, где плюхнулись в кожаные кресла, пахнущие каким-то ароматическим маслом.

— Ну что же, рассказывай, сын. Все по порядку рассказывай! — Мужчина откинулся на спинку кресла и замер в ожидании.

Рассказ занял не меньше часа, может быть, даже больше, и прерывался короткими наводящими вопросами отца Рункада — все в тему и все по делу, и это доказывало, что великими лордами становятся не просто так. Надо не только иметь башку на плечах, но еще и суметь ее сохранить.

Наконец Рункад выдохся, и хозяин дома принялся за меня.

Полчаса он расспрашивал меня так и сяк, как будто пытаясь поймать на противоречиях — все-таки у него за плечами школа придворных интриг, — я спокойно отвечал на все вопросы, прямо отвечал… ну, почти прямо. Рассказывать о Хранителях я не собирался, даже если это какой-то великий лорд… и тем более — если это великий лорд.

Через полчаса допроса лорд замолчал и минут пять сидел не шевелясь, полуприкрыв глаза, затем выдал:

— У меня нет претензий к вам, господин Манагер, что вы завладели драгоценностью — нашим родовым мечом. Вы взяли его по праву. Более того, я обязан вам — вы спасли моего наследника, будущее моего рода, и за это никаких мечей не жалко. Я постараюсь помочь вам найти вашу подругу. Я имею большое влияние в империи, при дворе, не думаю, что это будет сложно, так что — если она жива, если она тут — вы ее получите, деньги пусть вас не волнуют. Считайте, она уже у вас. Мы не бедные люди. И не скоты какие-нибудь, чтобы не понимать, что вы сделали для нашего семейства. Вы и ваши спутники будете обеспечены, а если пожелаете отправиться домой, то уедете с почетом и, если надо, охраной. Ну и, разумеется, с кругленькой суммой, пусть это будет компенсацией за ваши потери во время путешествия. Вы дважды спасли моего сына, и если бы я мог, дважды бы вас отблагодарил. Пока я жив, вы получите от меня любую разумную помощь. Я вам это гарантирую.

Лорд встал и, наклонив седую голову с воинским хвостиком, поклонился мне. Так, наверное, он не кланялся даже своему императору.