«Мамонты» шагают в будущее - [6]
Там, в городе Аннонэй, почти двести лет назад люди провожали взглядами плывущий в небе шар, бежали за ним, следя, как он приближается к земле. Убедились, что с пассажирами — овцой, петухом и уткой — ничего не случилось и земля не разверзлась под богохульниками, и гром небесный их не поразил… Убедились, поверили и заявили, что на шаре могут подняться к небу только овца, петух и утка, но человек этого никогда сделать не сможет!
И снова братья Жозеф и Этьен, стиснув зубы и засучив рукава, принялись за работу.
21 ноября 1793 года на новом большом шаре, построенном братьями, который вошел в историю под названием «монгольфьера», в воздух поднялся человек.
И самые твердолобые скептики и самые дремучие монахи, попы сокрушенно развели руками и поняли, что человек может летать.
…Сижу в тихом, наполненном шорохом страниц, огромном читальном зале. За окнами гудит Невский проспект, качаются ветви деревьев парка, за ними синеет монумент Екатерины. Читаю, думаю, выписываю формулы, прикидываю на логарифмической линейке и вдруг нахожу сообщение о том, что произошло давным-давно, и чувствую, что в моей душе началась свалка — писатель сцепился с инженером, отбирает у него логарифмическую линейку и сует мне в руки перо.
Итак, двести лет назад, к середине XVIII столетия, человек начал подниматься в воздух. Осуществилась тысячелетняя мечта наших предков. Начался штурм неба. Человечество вступило в эру воздухоплавания.
Во многих странах энтузиасты и смельчаки строили самодельные воздушные шары, поднимались к небу, летали, иные падали и разбивались. Гибли. Ничто новое легко не дается, везде нужны мужество, смелость, отвага. Так было в прошлом, так обстоит дело сейчас, так будет всегда.
Люди учились летать, вернее, плавать в воздухе. Летали французы и немцы, голландцы и англичане… А в России?
Первые успехи братьев Монгольфье, а затем Шарля, построившего шар, наполняемый газом легче воздуха, братьев Робер и других строителей монгольфьеров и шарльеров привлекли внимание широких кругов России. Первый свободный полет людей во Франции, совершенный 21 ноября 1783 года, вызвал быстрый отклик в русской печати. О полетах воздушных шаров писали в «Санкт-Петербургских ведомостях», «Московских ведомостях», «Санкт-Петербургской вивлиофике журналов» и в других периодических изданиях.
В том же 1783 году была напечатана «во граде святого Петра» книга, переведенная с французского автором, скрывшим свое имя за буквами «Н. М. А.»: «Рассуждения о шарах, горючим веществом наполненных, и по воздуху летающих или воздухоносных, изобретенных г. Монгольфиером в Париже. С рисунком».
В конце ноября 1783 года русский посланник в Париже И. Баратынский начал посылать Екатерине II сообщения о полетах воздушных шаров во Франции. В мае 1784 года княгиня Дашкова передала в Академию наук «Доклад Парижской Академии наук об аэростатической машине, изобретенной г. Монгольфье».
В русской периодической печати появлялись все новые сообщения о полетах воздушных шаров.
Императрица Екатерина II в одном из писем литературному критику Ф. М. Гримму 20 декабря 1783 года писала:
«… Хотя здесь менее, нежели в Париже, занимаются этими воздушными путешествиями, однако все, что до них касается, принято с тем участием, какое заслуживает это любопытное открытие».
Насколько был велик тогда интерес к воздухоплаванию, можно судить по тому, что уже 4 апреля 1784 года Екатерина II подписала указ:
«В предупреждение пожарных случаев и иных несчастных приключений, произойти могущих от новоизобретенных воздушных шаров, наполненных горячим воздухом или жаровнями со всякими горючими составами, повелеваем учинить запрещение, чтоб от 1 марта по 1 декабря никто не дерзал пускать на воздух таковых шаров под страхом уплаты пени по 20 рублей в Приказ Общественного призрения и взыскания вреда, ущерба и убытка, тем причиненного».
На следующий день после подписания указа, 5 апреля, Екатерина II отправила Гримму письмо с объяснением, что была вынуждена издать этот указ, запрещающий пуск монгольфьеров весной, летом и осенью, только из-за… «опасения пожаров в стране, где множество деревянных строений и крыш тесовых и соломенных».
Люди стали подниматься в воздух, успехи радовали, но не удовлетворяли их. Человек мог подняться в небо, мог опуститься, когда захочет, но не где захочет. И нес беднягу воздухоплавателя вольный ветер, и вынужден был аэронавт садиться то на крышу дома, то в болото, то на озеро, то в непролазную чащу.
А в небе летали птицы, они летали туда, куда хотели, и мечта о крыльях вновь и вновь овладевала человеком.
Еще 4 февраля 1754 года, почти за 30 лет до первого полета братьев Монгольфье, основатель наук российских Михаил Васильевич Ломоносов доложил конференции петербургской Академии наук о машине, могущей поднимать в верхние слои атмосферы различные приборы для метеорологических наблюдений. В протоколах от 1 июля 1754 года было записано:
«… Советник Ломоносов показал машину, названную им аэродромной, выдуманную им и имеющую назначением при помощи крыльев, приводимых в движение горизонтально в разные стороны заведенной часовой пружиной, сжимать воздух и подниматься в верхние слои атмосферы…»
