Мамин интеллект: Как рождение детей делает нас умнее - [36]

Другие ученые находили сходные проявления подавленной реакции на стресс у кормящих женщин. Исследовательская команда под руководством Маргарет Алтемус, профессора психиатрии в Корнеллском университете, поместила в стрессовые условия десять кормящих и десять некормящих женщин – они занимались на беговой дорожке. Обнаружилось, что у кормящих вырабатывается лишь половинный объем трех стрессовых гормонов – в сравнении с участницами эксперимента, не кормившими грудью. Многие, можно даже сказать, большинство специалистов предполагают, что описанные различия сходят на нет, когда лактация прекращается. Однако Увнас-Моберг утверждает, что изменения, происходящие с кормящими матерями, закрепляются. Частично ее теория основана на исследованиях, показывающих, что человек и другие млекопитающие с большей физической и эмоциональной готовностью реагируют на второго ребенка (детеныша), нежели на первого. Предположительно, дело в том, что мы уже катались на этих американских горках и знаем, чего ожидать. Есть ощущение, что изменение реакции «прошито» на генетическом уровне, трансформируется даже лактация – во второй раз с ней обычно куда меньше проблем. «С нами что-то происходит при появлении первенца – прежними мы уже не будем никогда», – говорит Увнас-Моберг. В самом деле, французские ученые обнаружили, что нейроны, производящие окситоцин в мозге крысы, в процессе рождения и выкармливания потомства реструктуризируются. Другие специалисты по клиническим исследованиям отмечают, что грызуны, в детстве подвергшиеся повышенному воздействию окситоцина, в массе отличаются стрессоустойчивостью и пониженным кровяным давлением. Это лишь некоторые из фактов, доказывающие, с точки зрения Увнас-Моберг, устойчивость трансформации женского мозга в результате деторождения и кормления грудью; возможно, у матерей в целом понижается реактивность нервной системы. «Антистресс в действии, – говорит Увнас-Моберг. – Амортизация как она есть».

Материнство: конкурентные преимущества

В первые годы нового тысячелетия были обнародованы результаты двух лабораторных исследований. Благодаря им появились особенно волнующие свидетельства того, что матери, вынужденной учиться так много и так быстро, возможно, на самом деле помогает в этом процессе «усовершенствованный» мозг.

Один из экспериментов проводился в 2003 году в Японии, в Университете Окаямы, группой ученых (в числе прочих трех матерей) под руководством Казухито Томизавы. Специалисты вводили окситоцин в мозг мышей, ранее не беременевших. Затем, воспользовавшись идеей Кинсли и Ламберт, экспериментаторы ставили перед мышами, обработанными окситоцином, задачи на пространственное обучение. Грызуны искали пищу в восьмиконечном радиальном лабиринте, причем лакомство содержалось лишь в четырех отсеках. Зверьки, получившие инъекции окситоцина, гораздо лучше запоминали, где содержится награда. Затем исследователи ввели в мозг мышей, уже несколько раз приносивших потомство, инъекцию окситоцинового антагониста. Результат прохождения грызунами лабиринта ухудшился.

Томизава с коллегами опубликовали результаты эксперимента в журнале Nature в апреле 2003-го. Они описали явление, которое наблюдали в гиппокампе мышей, получавших инъекции окситоцина, а также мышей, приносивших несколько пометов: длительную, долговременную потенциацию. Долговременная потенциация – физиологический маркер формирования долговременной памяти: это реальное усиление синапсов, обрабатывающих информацию. Новость взбудоражила общественность. Томизава вдохновенно предположил, что однажды окситоцин позволит бороться со старческой потерей памяти, проявляющейся, в частности, при болезни Альцгеймера. «Читатели обоего пола теперь осведомлены об еще одной причине… зачем стоит заниматься выработкой драгоценного окситоцина», – написали три эрудированных рецензента.

В том же году специалист по поведенческой неврологии Рутгерского университета Трейси Шорс представила результаты собственных исследований, показывающие, что молодые матери, судя по всему, защищены от стресса, который в ином случае мог бы отрицательно сказаться на их памяти. Шорс предполагает, что данный феномен также связан с действием окситоцина. В предыдущем эксперименте Шорс продемонстрировала, что нерожавшие самки крыс обучаются менее эффективно после стрессовых ситуаций. Также она знала о наблюдениях, подтверждающих, что у кормящих женщин смягчена реакция на стресс. В данном случае Шорс провела тест на крысах-матерях. Сначала грызуны подвергались воздействию: их помещали в закрытую прозрачную плексигласовую тубу; затем, используя классическую методику Павлова, Шорс стимулировала их веки минимальным электрическим разрядом – в тот же момент, когда раздавался звуковой сигнал. Измерив, сколько времени ушло у крыс на то, чтобы начать моргать в ответ на звук, она обнаружила: матери обучаются быстрее, чем подвергавшиеся аналогичному стрессу нерожавшие самки.

Шорс считает, что эта «уникальная комплексная реакция» спасает молодых матерей от перегрузки, позволяет лучше заботиться о потомстве. Ее предположение относительно «гормона объятий» основывается на том факте, что окситоцин подавляет выработку гормонов стресса, глюкокортикоидов. Именно из-за них при длительном долговременном напряжении иногда повреждается гиппокамп. В частности, они ослабляют способность клеток восстанавливаться после ударов и припадков.