МАМИДа. Курс общей магии. Книга 1 - [2]

И терпишь, ибо больше тебе ничего не осталось.

Когда мне было одиннадцать, за свою выдержку, смекалку, ловкость, изворотливость и внешность я получила кличку, естественно, не без влияния имени и фамилии. Юлиана из малявки Юли превратилась в Лиону - женский вариант Леона-киллера, которым восхищался Олег и половина ребят нашей компании, только с поправкой на собственное имя. Именно с его лёгкой руки я и получила эту кличку. И мне она нравилась, как нравился и сам Олег, да только Алка, его подружка, убила бы любую, кто на него посягнёт. Я и не посягала. Да и с Алкой мы были вроде как приятельницами, по крайней мере, гадости мне она не делала (как и я ей), да и прикрывала иногда от таких же, как она, старших девчонок.

Чем старше становились я и мои одногодки, тем меньше внимания обращал на нас Сука. Но и это не спасало, ведь кроме директора были ещё и другие учителя. Хуже всех был физрук - Сальников Григорий Степанович, от одного упоминания фамилии которого хотелось принять душ и почистить зубы. На мальчишек он практически не обращал внимания: поиграл в футбол на уроке - получил 5, побегал пару кругов - 4, пришёл на урок и покурил в сторонке - имеешь 3. С нами было хуже: на уроках и бегали, и прыгали, и через козла скакали. Особенно любимым упражнением физрука было подтягивание. Ещё бы, ведь при этом можно было с чистой совестью «помогать», лапая наши задницы.

Некоторые девчонки с ним спали добровольно, тем самым немного облегчая себе жизнь. Их не презирали - принцип «каждый выживает, как может» был понятен всем. Утешало лишь то, что физрук предпочитал девочек постарше нам, с оформившейся фигурой и чёткой грудью. Но в то же время все осознавали, что вскоре очередь дойдёт и до нас. И с теми, кто воспротивится, произойдёт много чего нехорошего.

Единственным светлым пятном моей жизни была библиотека. Нет, не наша, приютская, а городская, из которой по договору между нашим директором и заведующей библиотекой мы могли брать книги. Но учебной литературы более-менее хватало и у нас, так что я бегала в городскую библиотеку только за художественной литературой, преимущественно фантастикой и фэнтези. Погружаясь в нереальные миры, на какое-то время забывала о жестокой реальности моего мира, и страстно желала оказаться на месте этих героинь и героев. Ведь там, в их сказке, у них всё хорошо: верные друзья, приключения, победы и необычные способности. И я завидовала, как может завидовать только тот, у кого нет ничего: ни семьи, ни дома, ни будущего. А в ближайшей перспективе потеря девственности.

Это была негласная традиция нашего детдома. Когда девочке исполнялось тринадцать лет (до этого мы считались «детьми», хотя у некоторых женские дни приходили в одиннадцать), она должна была потерять девственность. Выбора не было: либо ты добровольно это делаешь, либо тебя принуждают свои же. Выбор был только в том, с кем будет первый раз.

Естественно, это мог быть только старший. Тебе оставалось только назвать имя - и в день твоего тринадцатилетия он придёт к тебе и будет «любить» всю ночь. Это тоже было чем-то вроде традиции. И исполнялось неукоснительно.

Были те, кто сопротивлялся. Многим девочкам не хотелось так, те, кто не озлобился, мечтали о большой и светлой любви. Но в день их тринадцатилетия их пускали по кругу. Из пяти - семи мальчишек. На всю ночь. И никто не заступался, потому что большинство были такие, кто понимал - лучше так, чем чужим дядькам за деньги, которых ты даже не увидишь. Потому что тех, кого не успевали взять свои, забирал физрук. И возвращал спустя пару дней.

Таких потом избегали. Потому, что всё, что от них оставалось - озлобленные на весь мир стервы, безбашенные и бессердечные, с полным отсутствием тормозов. Они становились одиночками, заводили любовников, чаще всего из самых жестоких старших, и третировали окружающих вплоть до выпуска. К счастью, таких было немного. Ибо большинство изнасилованных потными толстосумами девочек кончали жизнь самоубийством.

Поэтому оставалось только покорно развести ноги перед тем, кого ты сама выбрала и получить пусть иллюзорную, но свою победу над учителями и Сукой. К тому же я точно знала, что Олег не сможет мне отказать, да и Алка слова против не скажет. И пусть всего на одну ночь, но я получу то, что хочу.

Дни проходили за днями и моё тринадцатилетие неумолимо приближалось, заставляя потеть ладони и нервничать. Внешне я старалась не показывать нервозность, но внутренне напрягалась всё больше и больше. Причём, чем меньше оставалось дней до часа икс, тем сильнее скручивался узел напряжённости и страха у меня внутри. Словно какое-то предчувствие, интуиция, чутьё. Даже сказав Олегу о своём решении и получив его согласие, как ни пыталась, не смогла успокоиться.

И вот время пришло. Утро моего дня рождения, 13 (символично, не правда ли) августа выдалось не по-летнему хмурым. Серо-свинцовые тучи низким потолком нависали над зданием детдома, а сильный и довольно прохладный ветер только добавлял неприятных красок в картину сего дня. Выйдя на крыльцо для обычной за последние четыре года утренней пробежки, я на секунду застыла, подавляя в себе малодушное желание забить на это дело и вернуться в относительное тепло здания и, мысленно отвесив себе подзатыльник, побежала вокруг дома, постепенно наращивая темп и увеличивая амплитуду кругов. Ко мне никто не присоединялся, хотя поначалу и пытались, но потом быстро отвязывались, постигая, что понять логику моих забегов невозможно. Постепенно так получилось, что в последние два года по утрам бегаю я одна, и такое положение дел полностью меня устраивает.