Мамалыжный десант - [22]

– Тимка, где санбат, знаешь?

– Чего там не знать? По дороге, а у двух столбов направо к роще.

– Ну, покажешь. А ты, брат, отчаянный – мы только глядь, а ты уже в кузове, тент рвешь. Вообще страху нет, а?

– Ума нет. Был бы умный с рукавицами ходил, – пробурчал Тимофей, баюкая руку. – Не гони так, раненые все ж в машине.

– Так пусть потерпят, а то догонит нас снарядом, враз все отмучаемся, – но водитель все же сбавил скорость. – А мне еще вернуться нужно, сам слышал.

– А чего за срочность?

– Так приказ. Отходим на левый берег.

– Вот тебе раз. И чего вдруг? – Тимофею стало неуютно.

– Немец поднапер, уже слишком близко. Батареям работать несподручно. Мы все же дальнобойные. Не боись, с того берега поддержим, нашу работу еще услышишь. Твою ж…

Машина выкатила ближе к берегу, и с высоты стало видно переправу. Сначала показалось, что там вообще все сплошь горит. Нет, конечно, не все. Черные клубы дыма поднимались от двух бензовозов, разбитых прямо на понтонном мосту. И на левом берегу что-то горело, сквозь дым сверкали вспышки разрывов. В толкучке и дымах пытались разъехаться машины и повозки, мелькали пригнувшиеся крошечные фигурки людей. Снова замигало, донесся стук зениток – орудия, уже не особо замаскированные, среди скопища воронок и развороченных обрывков масксети, открыли огонь.

– Летят, Ваня, не стой – призвал Тимофей.

Машина покатила дальше, Лавренко показал где сворачивать.

– И где тут столбы? – удивился, крутя баранку, водитель.

– Раньше были столбы. Вон воронка, а вон щепки. Но для меня все равно примета.

– Верно, ты же местный.

Благополучно скатились под защиту деревьев. Раненых в санбате было много, трудились медики изо всех сил. Бойцы сдали своих, а сам Тимофей догадался, что со своим пустяковым ожогом будет ждать до морковкиного заговенья. Но удалось поймать сведущего легкораненого, тот вынес целую склянку с мазью и два бинта.

– Большой у тебя план на награды, – отметил Иван, кивая на банку. – Не иначе, целый автопарк намереваешься затушить.

– Раз дают, нужно брать, – ответил опытный боец Лавренко. – А что до награды, я же не ваш солдат, позабудет старлей.

– Этот не позабудет. Каждую цифру помнит! Знаешь, как корректирует: враз в уме считает и на таблицы едва смотрит. Мгновенный он, понял?

– Я пехота, в таком не разбираюсь. Да я и не за медаль тушить лез.

– Это понятно. Но геройство проявил. Если что, я начальству насчет твоей медали напомню, – великодушно пообещал Иван.

Тут вновь показалась переправа, и бойцы враз забыли о наградах. На мосту лучше не стало. Горевшие бензовозы удалось столкнуть в воду, но теперь сами понтоны оказались разбиты, их растаскивало течением по Днестру. Было видно, как лодки саперов пытаются свести края разбитого моста.

– Этак мы тут и останемся, на этих высотах, – озабоченно сказал Иван. – Точно бомбит, ты смотри как взялся, паразит фашистский!

– Стянут вам мост, саперы у нас упертые, – заверил Лавренко.

Руку смазал и замотал сам, уже неспешно. Вновь бомбили где-то рядом, катушки кабеля постукивали от сотрясения. После мази стало легче и Тимофей подумал, что завтрак точно проскочил мимо, а с ужином и вообще неизвестно как сложится.

До ужина дело не дошло. На «Склад КНН» случайные люди приходили снова и снова – по большей части искали санбат – часть водителей и ездовых были на плацдарме первые дни, а налеты и непрекращающийся обстрел нормальной ориентировке не способствовал. Тимофей подозревал, что ходоков к нему направляют артразведчики, но что ж поделать – нужно помогать. В сумерках боец Лавренко оказался у поворота к санбату. Махал подпаленной рукой, белая повязка указывала направление, раненых везли в рощу, после первой помощи на переправу, все путались, одуревший Тимофей орал куда ехать, столь же одуревшим водителям, вновь пережидал обстрелы, в перерывах, для успокоения нервов, копал ровик надежной сержантской лопаткой. Бой на южном фланге гремел вовсю. Потом там так взвыло, что Тимофей бухнулся в малость недорытый окопчик. Рядом залег водитель, тщетно пытавшийся оживить свою заглохшую колымагу. Дальше по берегу, у дороги Шерпены – Пугачены мгновенно вспыхнул и ревел небывалый бой. В сумеречном воздухе сияли оранжевые хвосты, мчались над самой землей, вспыхивали клубами разрывов.

– «Катюши». Кажется, прямой наводкой по дороге лупят. Не видал такого? – прокричал водитель.

– Не. А если по дороге, то значит…

– Значит, фрицы прорываются. Ох, попали мы!

Стемнело. Водителя с его рухлядью утащил на буксире «студебекер». На дороге у Пугачен стало потише, зато в селе и западнее стоял сплошной гром разрывов. Тимофей догадался, что это работает наша артиллерия. Видимо, из-за реки, со стороны Григориополя лупят. В темноте и без бомбежки стало легче, начали активно перебрасываться части. К мосту непрерывно шла тяжелая артиллерия, от реки наоборот – пехота и противотанкисты. Пост внезапного регулировщика бойца Лавренко облюбовала батарея 76-миллиметровых орудий. В темноте застучали лопаты и ломы – артиллеристы спешно окапывались. Тимофей поговорил с бойцами, обрисовал обстановку, предупредил насчет санбата и блудливых санитаров. Бойцы поделились хлебом и селедкой.