Малый и мартышка - [16]

Я вышел в холл, зажёг свет и посмотрел в глазок. Все правильно — пришло норковое манто, только в другой шляпке. Она была одна. Пропустив Вульфа вперёд, я вошёл за ним в кабинет и объявил:

— Патриция Лоуэлл. Годится?

Он скорчил рожу. У него не было привычки встречать женщин, даже мужчины лишь изредка удостаивались этой чести.

— Впусти.

Я отодвинул задвижку и открыл дверь.

— Какой приятный сюрприз! Зашли повалять дурака?

— Мне нужен Неро Вульф, — ответила она довольно мрачно, что никак не вязалось с её цветущим видом.

— Конечно. Проходите.

Я провел её в кабинет. Иногда случалось, что Вульф вставал, когда входила женщина, но на этот раз он даже не произнес обычного приветствия. Он слегка кивнул, когда я назвал её имя, и не проронил более ни звука. Я подвинул ей кресло, помог раздеться и вернулся к своему столу.

— Так это вы Неро Вульф? — произнесла она. Это заявление не нуждалось в ответе, впрочем его и не последовало.

— Я схожу с ума от страха, — попробовала она ещё раз.

— Не похоже, — проворчал Вульф.

— Я стараюсь не показывать вида. — Она стала что-то доставать из сумочки, но, передумав, положила её к себе на колени и сняла перчатки.

— Меня послал мистер Ковен.

Вульф безмолвствовал. Мы оба смотрели на неё молча. Она бросила взгляд на меня, потом на Вульфа и взмолилась:

— Господи, да скажите же что-нибудь!

— По какому поводу? — Вульф откинулся на спинку кресла. — Дайте мне повод. Расскажите что-нибудь.

Она сжала губы и выпрямилась.

— Меня прислал мистер Ковен по поводу этого дурацкого иска о возмещении убытков, который вы прислали. Он намерен предъявить вам встречный иск о дискредитации фирмы, которую повлекли за собой действия вашего агента Арчи Гудвина. Естественно, он не признает никаких оснований для вашего иска.

Она замолкла. Вульф смотрел на неё тоже молча.

— Вот так, — добавила она воинственно.

— Спасибо, что зашли, — пробормотал Вульф. — Арчи, проводи, пожалуйста, мисс Лоуэлл.

Я встал. Она посмотрела на меня так, словно я смертельно её оскорбил.

— Не думаю, что вы очень разумно себя ведёте, — бросила она Вульфу. — Вам надо договориться с мистером Ковеном. Ну, например, вы оба могли бы отказаться от своих исков. Почему бы нет?

— Потому, — ответил сухо Вульф, — что мой иск имеет основание, а его — нет. Если бы вы были адвокатом, мисс Лоуэлл, вы бы не давали таких советов. Свяжитесь с моим адвокатом.

— Да, я не адвокат, мистер Вульф. Я деловой агент и менеджер мистера Ковена. Он полагает, что адвокаты только запутают это дело, и я с ним согласна. Он считает, что вы должны договориться между собой. Неужели это невозможно?

— Не знаю. Можно попробовать. Вот телефон. Пусть приезжает.

Она покачала головой:

— Нет, он слишком расстроен. Вам лучше иметь дело со мной. Если нам удастся прийти к взаимопониманию, он все одобрит, я могу это гарантировать. Может, начнем?

— Сомневаюсь, что нам удастся что-нибудь сделать, — задумчиво сказал Вульф, словно изо всех сил пытался найти компромиссный вариант. — И вот по какой причине: при рассмотрении обоих исков встает один и тот же вопрос: кто убил Адриана Гетца и почему? Если его убил мистер Гудвин, иск мистера Ковена правомерен и я, конечно, проиграю; если же его убил кто-то другой, я выиграю. Так что начинать нужно именно с этой проблемы. Я мог бы вам задать несколько вопросов, но сомневаюсь, что вы рискнете ответить на них.

— Но ведь я в любой момент смогу прекратить разговор. Что вас интересует?

— Ну… — Вульф поджал губы. — Например, как здоровье обезьянки?

— На этот вопрос я готова ответить. Она больна. В госпитале. Скорей всего, она погибнет.

— Из-за сквозняка?

— Да. Эта порода очень нежная.

Вульф кивнул.

— Там, на столе, пачка вырезок — Дэзл Дэн за последние три года. Я просматривал. В прошлом году, в августе и сентябре, главную роль играла обезьянка. Рисовали её два разных человека или, по крайней мере, в двух разных стилях. В первых семнадцати выпусках она изображена злобной тварью, — вероятно, её рисовал человек, испытывающий отвращение к обезьянам. Впоследствии её рисуют с симпатией и юмором. Перемена довольно резкая и заметная. В чем дело? Были какие-то указания мистера Ковена?

Пат Лоуэлл нахмурилась, её губы то сжимались, то разжимались.

— У вас есть четыре варианта, — сказал Вульф прямо. — Правда, ложь, отговорка и отказ отвечать. Два последних вызовут моё любопытство, и мне придётся его как-то удовлетворить. Можете попробовать соврать, но я умею отличать правду ото лжи.

— У меня нет никаких причин лгать вам. Я просто задумалась. Против такого изображения обезьяны возражал мистер Гетц, и мистер Ковен попросил мистера Жордана рисовать её вместо мистера Хильдебранда.

— Мистер Жордан любит обезьян?

— Да, он любит животных. Он говорил, что эта обезьянка напоминает ему Наполеона.

— А мистер Хильдебранд не любит обезьян?

— Нет, ему не нравилась именно эта. Рукалу это чувствовала, конечно, и как-то раз укусила его. Послушайте, но это ведь глупости, мистер Вульф! И что, мы будем продолжать в том же духе?

— Да, пока вы не уйдёте. Я изучаю встречный иск мистера Ковена, и таков мой способ его изучения. Но при любом вопросе за вами сохраняются четыре варианта выбора и, конечно, пятый — встать и уйти. А как вы относились к обезьянке?