Малюта Скуратов - [47]
А ведь эта голова так пригодилась бы русской армии в будущих битвах против Литвы! Трехлетнее перемирие, о котором российские дипломаты с большим трудом договорились с польско-литовскими, закончится, и наступит тяжелейший этап Ливонской войны. Вот тогда опытные военачальники окажутся в цене, а их нехватка скверно повлияет на итоги войны…
Но пока беспокоиться как будто не о чем! Перемирие.
Царь позволил худородному дворянину стать губителем знатнейших аристократов. Дал ему право на людях убить полководца, пусть и битого литовцами, но прежде того неуспеха имевшего большие военные заслуги перед отечеством. Григорий Лукьянович, по понятиям русского общества тех времен, не стоил перстня на пальце князя Серебряного, а убил Петра Семеновича легко. Не чаял мести или расплаты. Знал: от любого нападения защитит своего любимца государь Иван Васильевич.
После большого карательного похода против Северной Руси в самой опричнине произошел резкий кадровый поворот.
Кто стал мощнейшей политической опорой царя при создании опричнины? Старомосковское боярство. Большие люди царства, ревновавшие к людям еще болышим —»княжатам».
Кого «жаловал» государь Иван Васильевич в первую очередь? Старомосковское боярство. Именно выходцы из его родов получали от государя чины опричных бояр и окольничих в первые годы существования новой иерархии. Представителям иных социальных групп думные чины в опричнине доставались намного реже. «Худородные выдвиженцы» Ивана IV, вроде Малюты, попадали в опричную Думу в виде исключения. За все время от начала опричнины до середины 1570-го из «худородных» помимо Григория Лукьяновича в думные дворяне прошел один лишь Василий Грязной.
Кто водил опричные полки и армии? Старомосковское боярство. Осенью 1565 года опричнина впервые вывела собственные боевые отряды на театр военных действий. С этого момента и до середины 1570 года важнейшие посты, в том числе должности опричных «командармов», получала главным образом нетитулованная знать.
На самом верху опричной пирамиды — и в Думе, и в армии — стояло семейство Плещеевых. Точнее говоря, рода Плещеевых-Басмановых и Плещеевых-Очиных. Среди опричных полководцев заметны были также В. И. Колычев-Умной и Я. Ф. Волынский-Попадейкин. Все они — из старинных боярских родов.
Кого еще привечал великий государь в опричнине?
Немало почестей досталось и титулованной знати. Ведь к ней относились не только знатнейшие семейства, как, например, князья Бельские, Шуйские, Мстиславские, Ростовские, Голицыны, Микулинские. Хватало и второстепенных родов, коим недостаток знатности и влияния мешал высоко подняться. Иван IV подарил им шанс.
Так, в опричнину попали двое отпрысков княжеского семейства Телятевских — далеко не столь родовитых, как Шуйские с Мстиславскими. Этим князьям Телятевским царь отдавал под команду опричные полевые соединения. Они даже соперничали с самими Плещеевыми! Возглавлять самостоятельно действующие отряды и полки в составе полевых соединений приходилось князю И. П. Охлябинину, князю Д. М. Щербатову, князьям Вяземским и Хворостининым, а также Г. О. Полеву, происходившему из семейства, недавно утратившего княжеский титул. В опричных боярах ходили князья В. И. Вяземский и В. А. Сицкий, а окольничество в опричнине пожаловали князю Д. И. Хворостинину.
Эта группа оказалась второй надежной опорой Ивана IV в высшем эшелоне опричнины.
А что же представители дворянства, то есть персоны менее родовитые, нежели служилая аристократия? Их представительство в воеводском корпусе опричнины незначительно. В списке командующих опричными полевыми соединениями нет ни одного из них. Среди полковых воевод и командиров самостоятельных опричных отрядов их также немного. Следует прежде всего назвать И. Б. Блудова, К. Д. Поливанова, М. А. Безнина и Р. В. Алферьева. Сам Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, влиятельный фаворит монарха, в армейской иерархии опричнины был малозаметен.
Много это или мало — несколько второстепенных воеводских должностей, доставшихся худородным дворянам? В рамках огромного Московского государства с его мощными вооруженными силами — мелочь, статистически ничтожное отклонение. Но для незыблемого порядка, когда родовое начало при назначении на командные посты преобладает над служебным, когда «отечество» преобладает над опытом, заслугами и даже над желанием государя возвысить какого-либо незнатного человека, это почти революция.
