Малышок - [60]

В столовой Леночка уже заказала для Кати все, что полагалось.

- Мы здесь обедаем, а Малышок запас для отделочного станка готовит, - сообщила Катя. - Мне даже неловко…

- Он ужасно сознательный! - воскликнула Леночка. - Надо скорее его сменить.

Их задержало суфле. Его только что привезли с молочного завода и еще не успели разлить в кружки.

- Куда ты? Ты же любишь суфле… - сказала Леночка, когда Сева вскочил и направился к выходу.

- Один только ваш Малышок сознательный!… Выпей мое суфле! - ответил он с досадой.

- Постараюсь! - прыснула Леночка, тут же сконфузилась, что она такая жадная, и добавила: - Я Кате половину отдам…

Когда девочки вернулись в цех, они увидели, что Костя и Сева уже приготовили небольшой запас обдирок для Катиного станка.

НОВЫЙ ВЕТЕР

Сразу после сменного гудка Колька Глухих помчался за колонны с изумительной, поразительной новостью. Стоп - неудача! За колоннами было людно. Леночка и Сева под руководством Зиночки прикрепляли к центральной колонне большой фанерный щит. Для этого они сдвинули два инструментальных шкафчика, на них поставили табуретку, а на табуретку взгромоздился Сева. Девочки боялись, что он упадет, но Сева успешно сделал все, что требовалось. На щите было написано: «Здесь работает молодежная фронтовая бригада».

За черновыми станками токарили Костя и Катя, а Герасим Иванович сидел на стеллаже. Колька, притаившись за колонной, слышал его неторопливую речь:

- Видишь, Малышок, что получается. Еще все лыком шито, а сколько уже за пробную смену «труб» сдали! Наладите работу, и не то будет… Это ты правильно сообразил, что Галкина должна иметь задел обдирок. Ты ее станок до простоев не доводи, чтобы общий показатель не съезжал. Только не позволю я вам после смены сверхурочно дыры латать. Ваше дело молодое - в кино бегать, учиться, как в присяге задумано. Ты работу так организуй, чтобы задел не снижался, тогда и будешь кум королю.

Колька сгорал от мучительного нетерпения. Да когда же кончится этот пустой разговор! Уф! Герасим Иванович ушел, но Зиночка задержалась за колоннами, где стало так уютно, где было так светло и от добавленной сильной лампы, и от веселых лиц ребят.

- Значит, до завтра! - наконец сказала она. - Я попросила машинистку покрасивее перепечатать присягу на чертежной бумаге… Всего хорошего, юные гвардейцы труда!

Теперь девочки стали за черновые станки, Костя и Сева потащили лист со стружкой на транспортер-вибратор, или, как его называли в цехе, дрожалку, а Колька, конспиративно оглядываясь и равнодушно посвистывая, последовал за ними. Транспортер находился у противоположной стены цеха. Лотки тряслись с однообразным дребезжащим звуком.

- Детали, последнее слово техники! - задыхаясь, сказал Колька. - Заказал Ваньке Байдукову, инструментальщику, зажигалку новой конструкции… Берет запас горючего на целый месяц… Два фитиля…

Было в порядке вещей то, что Костя встретил чудесную зажигалку насмешливой улыбкой, но Сева!… Он, сбрасывая стружку на транспортер, точно не слышал экстренного сообщения. Разочарованный, оскорбленный Колька толкнул его плечом:

- Слыхал?

- Новую игрушку нашел, деятель… - отметил Сева спокойно. - А сколько ты еще светящихся компасов купил, голова? - И ушел с Малышком, не обращая внимания на ошеломленного конспиратора.

Колька растерялся… Ведь какой это был человек! В школе, а потом на заводе он непременно чем-нибудь увлекался, первый подхватывал моду и суматошился за десятерых. Начнут ребята собирать диковинные камешки - его карманы тотчас же разбухнут, камни появятся везде: в школьной парте, дома на подоконниках, даже под подушкой. Он камнями хвастается, он камнями обменивается. Пройдет мода на камни, но некоторые ребята продолжают заниматься минералогией, составляют коллекцию, дружат с камнерезами, мечтают поступить в Горный институт. Кольки среди них нет. Его уже захватило новое увлечение: то он наспех клеит авиамодель, которая одним махом должна побить все имеющиеся всесоюзные и мировые рекорды дальности, продолжительности и высоты полета, то ищет какую-то необыкновенную почтовую марку, то с ожесточением гоняет голубей…

Как только он остался один на один с золотой тайгой, он почувствовал себя несчастным. Ему и в голову не пришло, что он может сказать Севе: «Выкладывай начистоту, почему ты так охладел? Если раздумал идти в тайгу, я возьму дело в свои руки». В конце концов, для него было важно не золото, а всяческий шум - тайные совещания, подмигивания, зажигалки с вечным огнем и светящиеся компасы во всех карманах.

СО СТОРОНЫ

На другой день Колька пораньше явился в цех с одной мыслью: выяснить мучительный вопрос об экспедиции.

Опять неудача! За колоннами был весь цех, чуть ли не весь завод. Колька с трудом пробился сквозь толпу ребят, захваченных тем, что происходило. Возле бригадной доски показателей директор о чем-то беседовал с парторгом. Были тут еще Зиночка Соловьева, Нина Павловна, Герасим Иванович, Балакин, начальник первого цеха Тимошенко, токарь Иван Стукачев. Члены бригады стояли каждый у своего станка. Катя Галкина была бледненькая, натянутая. Леночка Туфик поправляла очки. Она то озиралась вокруг, как совушка, то крепко жмурилась. Костя напустил на себя серьезность, а Сева вообще был неузнаваем. Он неизвестно когда успел подстричься, а вокруг шеи навернул голубое шелковое кашне.