Малышка - [13]

— Мы наняли человека, который будет устраивать для тебя День рождения, — говорит он, когда мы, обессиленные, едем домой.

Я до упора отодвигаю переднее сиденье, сбрасываю обувь и кладу ноги на приборную панель.

— Ничего, что я испортил сюрприз? Просто Жанна приедет завтра с утра и уточнит у тебя кое-какие детали. Я не рискнул делать это вместо будущее именинницы.

Вот поэтому он просто чудо. Терпеть не могу эти банальности: сюрпризы, тайные, секреты. Сюрприз слишком легко испортить любой мелочью. Однажды, друзья подарили мне на день рождения огромный заказной торт в виде розового банта. И тот торт чуть меня не убил, потому что в нем были кусочки ананасов, на которые у меня жутка аллергия. С тех пор все знают, что лучший способ сделать мне приятно — спросить, как именно мне сделать приятно.

— Сколько человек я могу пригласить? — спрашиваю я, награждая моего хорошего добермана самой ласковой улыбкой, какую только имею в своем арсенале.

— Сколько хочешь.

Я готова расцеловать Влада за эту щедрость, хоть, строго говоря, это не его дом подвергнется атаке моих сумасшедших подруг. И все же, я безумно благодарна. У меня много подруг, но Подруга (именно так, с большой буквы) только одна — Лилёк. И мне всегда больно вычеркивать чьи-то имена из списка только потому, что в помещение не влезет столько народа.

— А что ты мне подаришь? — спрашиваю я.

Влад улыбается, и говорит волшебные слова:

— А что бы ты хотела?

Как много в этой простой фразе. Целый мир. И впервые в жизни мне не хочется ограничивать его парой пунктов в моем «списке желаний». Такой парень, как Влад, точно умеет приятно удивлять. И он точно не из тех, кто отделывается банальной цепочкой с кулончиком-сердечком.

— На твой выбор, Хороший брат, главное, чтобы без ананасов.

Во дворе мы с Владом замечаем невзрачную черную машину. Такую скучную, что я на всякий случай спрашиваю, не устраивают ли они вечера со свидетелями секты отечественного автопрома, потому что на таком убожестве может ездить только истинный фанатик. Влад улыбается и говорит, что это машина Ольги — невесты Рэма. И добавляет, что ей точно не стоило приезжать, и уже тише, под нос, куда грубее бормочет, что и куда он ей натолкает, если застанет.

Мы заходи в дом и первое, на что натыкается мой взгляд — ее прическа. Нет, не подумайте, она безупречна, волосок к волоску, хоть это совершенно точно не салонная укладка. И это говорит о многом. Например, о том, что в последний раз она меняла стрижку очень, очень давно, потому что успела набить руку до автоматизма. А банальность — это одна из тех кочек, о которую спотыкаются даже самые крепкие чувства. Хотя, где Рэм — а где крепкие чувства.

Пока Влад, источая саму вежливость и тактичность, пытается уговорить Ольгу уехать, я стою в стороне и с любопытством патологоанатома вскрываю все ее недостатки. Она примерно его возраста, вероятно, чуть младше, и она не красива. Не уродлива, а именно некрасива, небрежна в мелочах. А если женщина к тридцати годам не научилась с помощью тонального крема и румян превращаться в красавицу, то она либо не слишком умна, либо слишком самоуверенна. На феминистку, как будто, тоже не похожа. Ольга одета в темно-зеленый костюм-«тройку», который совершенно не подходит ее смуглой коже и темным волосам. Я уже молчу о том, что заявляться к мужчине без приглашения нужно как минимум в чем-то более приятном глазу, если, конечно, нет цели пасть в показательном танковом бою.

Но самая главная трагедия заключается в ее взгляде. У Ольги взгляд женщины, пришедшей с одной целью — устроить скандал. А это все, тушите свет.

Потеряв надежду уговорить Ольгу уйти, Влад с трудом усаживает ее на диван и идет на кухню. Надеюсь, он принесет ей рюмку коньяка, а не стакан воды и сердечнее капли, потому что тут тяжелый случай.

— Ты дура? — спрашиваю ее, когда Влад исчезает из поля зрения.

Она таращит на меня ошарашенный взгляд. И я обещаю себе, что если Ольга хоть взглядом оскорбит мой бескорыстный порыв помочь, я больше никогда не буду делать людям добро.

А я ведь правда хочу помочь. Хотя бы потому, что езда на том убогом черном катафалке уже само по себе наказание. И, знаете, красная машинка ей всяко нужнее.

— Что? — не понимает Ольга.

— Ты не совсем умная? — смягчаю формулировку.

— Я не понимаю.

По глазам вижу, что и правда не понимает. Запущенный случай, но я попробую.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю эту принцессу-лягкушку, практически уговаривая себя воздержаться от комментариев ее внешнего вида. Я не настолько люблю людей, чтобы делать за них всю работу, так что сегодняшний ликбез закончится только основами самцеведения. Знаю, что звучит ужасно, но я сама изобрела этот термин и страшно собой горжусь. Между прочим, мои советы на вес золота, потому что подкреплены наглядными примерами всех без исключения моих подруг.

— Ты забываешься, — «оживает» Ольга.

— Не правильный ответ. Еще варианты будут? Нет? Ну, тогда переходим к азам. — Я поправляю на носу невидимые очки. — Природа устроила мужчину таким образом, что он был охотником, а женщина — жертвой. То есть нормальный половозрелый самец должен и хочет быть львом, который расшибется, но завалит хрупкую и трепетную газель. А женщина, если она не окончательная дура, должна всяческие помогать ему, со всевозможным рвением изображая попытки ускользнуть. Это понятно?