Малыш 44 - [120]

— После того как я трахну тебя, я воткну тебе вот эту штуку.

И он взмахнул стальным прутом, который, как догадалась Раиса, ему только что передали охранники. Будучи не в силах пошевелиться, она повернула голову, ища глазами Льва. Но тот исчез.

Воспоминания о лесе, коте, деревне и своем младшем брате вдруг улетучились у Льва из головы. Его жене грозила опасность. Пытаясь оценить ситуацию, он отстраненно поразился тому, что его самого оставили в покое. Скорее всего, этим людям сказали, что он не в себе и не представляет для них угрозы. Как бы там ни было, он сумел с трудом подняться на ноги, а они так и не обратили на него внимания. Главарь расстегивал ширинку на штанах. Когда он наконец заметил, что Лев стоит, тот уже находился на расстоянии вытянутой руки от него.

Главарь злобно оскалился, резко развернулся и ударил Льва в висок. Тот не стал нырять или уклоняться, молча принял удар и рухнул на пол. Лежа на грязных досках, с рассеченной губой, он услышал, как засмеялись уголовники. Ничего, пускай себе смеются. Боль помогла ему сосредоточиться. Они были чересчур самоуверенными и неподготовленными — сильные, здоровые, но неумелые. Притворяясь, что еще не пришел в себя после удара, он медленно выпрямился, оказавшись спиной к уголовникам и представляя собой легкую добычу. Он слышал, как кто-то из них клюнул на удочку и пошел к нему. Оглянувшись, он успел заметить, что главарь замахивается на него стальным прутом, намереваясь добить окончательно.

Лев шагнул в сторону, причем с такой быстротой и легкостью, каких никак не ожидал от него бандит. Прежде чем тот успел восстановить равновесие, Лев кулаком ударил его в горло. Тот захрипел, задыхаясь. Лев поймал его руку, вырвал железный прут и вонзил его в мускулистую шею уголовника, а затем налег на него всем телом, загоняя кусок железа на всю длину и разрывая попавшиеся на пути жилы, вены и артерии. Затем он вырвал прут из раны, и главарь ничком повалился на пол, беспомощно пытаясь зажать зияющую дыру на шее.

Ближайший член банды шагнул к нему, протягивая руки. Лев позволил ему схватить себя за шею, а сам ударил его острием в живот, прямо через рубашку, и рванул его вверх и в сторону. Мужчина захрипел и забулькал горлом, а Лев принялся вращать железку в ране, разрывая кожу и мышцы. Руки уголовника разжались, и он отпустил Льва, тупо глядя на свой кровоточащий живот; затем ноги у него подогнулись и он мешком осел на пол.

Лев тем временем развернулся к троим оставшимся бандитам. Но те уже утратили всякий интерес к драке. На какую бы сделку с охраной они ни пошли, но собственное здоровье явно было им дороже. Может, им пообещали лучшую пайку в лагере или легкую работу. Один из уголовников, судя по всему, решивший воспользоваться случаем и занять место оплошавшего главаря, поспешно заговорил:

— Мы с тобой не ссорились. У нас к тебе никаких претензий.

Лев промолчал. Руки его были залиты кровью, из сжатого кулака выглядывало стальное острие. Бандиты отпрянули, не удосужившись даже подобрать своих убитых и раненых. О поражении всегда стараются забыть как можно быстрее.

Лев помог Раисе подняться и прижал ее к себе.

— Прости меня.

Их прервали крики раненого, который взывал о помощи. Главарь, которому Лев проткнул насквозь шею, уже умер. Но бандит с распоротым животом был еще жив, он безуспешно пытался зажать кровоточащую рану. Лев склонился над ним, оценивая нанесенный ущерб: бандиту предстояло умирать долго и мучительно. Он не заслуживал снисхождения. Но для остальных заключенных будет лучше, если он сдохнет сразу. Никто не желал слушать его вопли. Лев присел на корточки рядом с раненым, взял его шею в захват и резко повернул, ломая ему позвонки.

Лев вернулся к жене. Она прошептала:

— Охранники приказали этим людям убить нас.

Обдумав ее слова, Лев ответил:

— У нас остался только один выход — бежать.

Поезд замедлял ход. Когда он остановится окончательно, охранники откатят дверь, ожидая найти Льва и Раису мертвыми. Но когда обнаружат двух убитых бандитов, то непременно пожелают узнать, кто это сделал. И кто-нибудь из заключенных обязательно расскажет им правду из страха перед пытками или желания получить награду. И охранники получат наконец долгожданный повод расправиться со Львом и Раисой.

Лев повернулся лицом к своим товарищам по несчастью. Здесь были беременные, старики, возраст которых не позволял им надеяться выжить в ГУЛАГе, отцы, братья, сестры — самые обычные, ничем не примечательные люди, которых он сам арестовывал много раз и отвозил на Лубянку. А теперь он вынужден просить их о помощи.

— Мое имя вам ничего не скажет. Но до своего ареста я расследовал дело об убийстве более чем сорока детей, совершенных на всем протяжении от Уральских гор до Черного моря. Погибли мальчики и девочки. Я знаю, вам трудно поверить в такую жестокость, даже невозможно. Но я видел детские трупы своими глазами и уверен в том, что это — дело рук одного человека. Он убивает детей не ради секса, денег или по какой-либо иной причине, которую я могу себе представить. И он будет убивать дальше. Его жертвой может стать любой ребенок, из любого города. Мое преступление состояло лишь в том, что я хотел поймать его. Мой арест означает, что у него развязаны руки и он продолжит убивать. Больше никто его не ищет. Мы с женой должны сбежать, чтобы остановить его. Но мы не можем убежать без вашей помощи. Если вы позовете охрану, мы погибли.