Малыш 44 - [101]

Эта мечта разбилась вдребезги несколько месяцев назад. Но почему сердечная рана никак не хотела заживать? Почему он не мог жить дальше, отказавшись от нее, как отказался от своей преданности МГБ? Он смог заместить свою верность госбезопасности другой страстью, посвятив себя этому расследованию. Но ему некого больше любить, кроме нее, да и никогда не было. Правда заключалась в том, что в душе у него до сих пор теплилась сумасшедшая надежда, что, быть может, когда-нибудь Раиса полюбит его по-настоящему. Хотя Лев теперь опасался доверять своим чувствам, которые уже подвели его так жестоко, он чувствовал, что они с Раисой стали близки друг другу так, как никогда не были раньше. Неужели это — лишь следствие того, что они стали работать вместе? Да, они перестали целоваться и заниматься сексом. С тех пор как Раиса призналась в своем отношении к нему, это казалось неправильным и недостойным. Лев вынужден был признаться самому себе в том, что весь их прежний сексуальный опыт ничего не значил для нее — или, хуже того, был ей неприятен. Но помимо того, что сложившиеся обстоятельства стали единственным, на чем держался их брак, — «У тебя есть я. У меня есть ты», — Лев предпочитал думать, что именно они и разделяют их. Раньше Лев олицетворял собой государство, которое Раиса презирала. Но теперь он олицетворял лишь самого себя, лишенный власти и изгнанный из системы, которую она ненавидела всей душой.

Их очередь подошла почти к самым дверям магазина, когда на другом конце улицы они увидели Ивана. Они не стали окликать его и привлекать к себе внимание, они не вышли из очереди, а просто смотрели, как он вошел в подъезд. Раиса уже собралась пойти за ним, когда Лев коснулся ее руки. В конце концов, они имели дело с диссидентом: он вполне мог находиться под наблюдением. Льву пришло в голову, что пустотелая монета могла принадлежать Ивану, если тот был шпионом. Как она попала в белье Раисы? Или она раздевалась в квартире Ивана и прихватила монету по ошибке? Лев постарался отогнать эту мысль, понимая, что ревность может сыграть с ним злую шутку.

Лев окинул улицу внимательным взглядом. Он не заметил агентов, которые занимали бы наблюдательные посты вокруг дома. А подходящих мест было множество — фойе кинотеатра, очередь в продуктовый магазин, подъезды и парадные входы с козырьками. Каким бы ловким и обученным ни был агент, вести наблюдение за домом было очень трудно, поскольку в глаза бросалось бы его неестественное поведение: он стоял бы один, не сходя с места и ничего не делая. Через несколько минут Лев был уже совершенно уверен в том, что за Иваном никто не следил. Не заботясь более о том, чтобы подыскать убедительный повод или хотя бы разыграть пантомиму с забытым кошельком, они вышли из очереди в тот самый момент, когда должны были войти в магазин. Их поведение могло вызвать подозрение, но Лев рассчитывал на то, что люди окажутся достаточно благоразумными и не станут лезть в чужие дела.

Они беспрепятственно вошли в дом и стали подниматься по лестнице. Раиса постучала в дверь. Изнутри донесся звук шагов, и чей-то голос испуганно спросил:

— Кто там?

— Иван, это Раиса.

Заскрежетал засов. Иван осторожно приоткрыл дверь. При виде Раисы его подозрения рассеялись и он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.

Стоя в двух шагах поодаль, в полумраке коридора, Лев наблюдал за этим воссоединением. Раиса была рада видеть Ивана, они вели себя легко и непринужденно. Иван широко распахнул дверь, шагнул через порог и обнял ее, радуясь тому, что она жива.

И тут он заметил Льва. Улыбка у него увяла, словно ее сдуло ветром. Он вдруг выпустил Раису из своих объятий, неуверенно глядя на нее, словно желая удостовериться, что она не подстроила ему ловушку. Заметив его колебания, она поспешила успокоить его:

— Нам многое нужно тебе объяснить.

— Как вы здесь оказались?

— Давай лучше войдем внутрь, а там уже и поговорим.

Иван не тронулся с места. Ее слова, похоже, не убедили его. Раиса ласково коснулась его руки.

— Пожалуйста, верь мне.

Квартира оказалась небольшой, но обставленной изящно и со вкусом. Паркетный пол был натерт мастикой. И повсюду лежали книги: на первый взгляд это были разрешенные издания — Горький, Маркс, учебники по политэкономии. Дверь в спальню была закрыта, а в гостиной не было кровати. Лев поинтересовался:

— Мы одни?

— Детей забрали мои родители. Моя жена лежит в больнице. У нее туберкулез.

Раиса вновь коснулась его руки.

— Иван, мне очень жаль.

— Мы думали, что тебя арестовали. Я опасался самого худшего.

— Нам повезло. Нас выслали в город в западных предгорьях Урала. Лев отказался донести на меня.

Иван не сумел скрыть своего удивления, как если бы Лев совершил нечто выдающееся. Уязвленный, Лев все-таки сдержался, когда Иван окинул его оценивающим взглядом.

— И почему же вы отказались?

— Потому что она не шпионка.

— С каких это пор правда стала вас останавливать?

Раиса сочла за благо вмешаться.

— Давайте не будем сейчас говорить об этом.

— Почему это? Вы все еще служите в МГБ?

— Нет, меня разжаловали и перевели в милицию.

— Разжаловали? Выходит, вы легко отделались.