Малявка - [90]

— Если б не каша, уже сбежал бы.

— А что у вас? — осмелел я немного. Про качество каши промолчал, видя его довольную улыбку.

— Беда. Вторая жена и падчерица разбились на машине. Мне позвонили, я был в разделочном цеху, хорошо не за рулём. Гипертонический криз, — он грустно улыбнулся. — Василь, работник из цеха, больше двух метров роста, испугавшись, даже не помыв руки, в рабочем фартуке быстро прикатил меня сюда. Приказал устроить в отдельную, лучшую палату и пригрозил всем, что он за себя не отвечает, если со мной что. В общем, навёл шороху.

— А! Поэтому санитар сказал, чтоб я вас не боялся. Из-за Василя. Понимаю.

— Представляешь. Врача прислали поговорить, чтоб тебя ко мне положили, мест пока свободных нет, — он вздохнул. — Я что, не человек что ли, даже обрадовался. Одному тошно.

— Я слышал криз, это опасно.

— Вот и Василь испугался, зная про ранение и контузию. Давно Назар местный знахарь выходил меня. Приказал раз в год являться к нему на осмотр. Я пару тройку разков показался и всё. Полегчало, что глаза мозолить и время своё и его тратить. Дело у меня было новое, хлопотное. Учёба, хозяйство, сделки, командировки, поставки, семья, выставки. Пахал как папа Карло.

— А вы старый, воевали? — я не мог унять своё любопытство.

— Почему старый? — он чуть задумался. — А, понял. Это лет этак тридцать назад было, может чуть больше, семидесятые.

— А что жена? Тут ведь всё рядом. Заставила бы вас показываться.

— Люся? — он поставил подушку к стене, сел поудобнее, облокотившись широченной спиной и понизив голос растеряно, сложив руки в замок, покручивая большими пальцами, распевно повторил — Люсия.

Он задумался и расслабился, стал похож на Карлсона, только грустного. Не знаю почему, мне показалось, мужчина очень одинок. Душа его плачет. Вся его напускная резкость, неприступность, деловитость и властность, для того, чтоб никто не догадался о страданиях. Все поговаривали, что эти качества, потому, что у него убойный бизнес. А я так не почувствовал. Добрый он. Как хорошо, что выговаривается, а я слушаю. О! Как Назар рассуждаю и как доктор, наверно наркоз ещё влияет, мысленно тогда усмехнулся…

— Люсия меня к нему три раза возила сама, — помолчав, тихо добавил. — Потом резко от меня ушла в конце 1971 года и развелась.

— Почему? — не успокаивался я.

— Не смогла смириться с профилем моего бизнеса. Тогда это был не бизнес, а развалившееся хозяйство. Всё для меня новое. Обещали помощь и поддержку из высших эшелонов власти с финансами, обучением и кадрами. Что хозяйство будет работать на вооружённые силы. Пятьдесят процентов продукции в виде тушёнки по договорам в армию. Так я остаюсь на службе у неё. И оплата за поставки очень приличная и выгодная по многим пунктам. Знали, чем меня подкупить, я без армии не могу. Хоть прекрасно понимал жену, от такого предложения не смог отказаться. Да и деревни многие остались жить. Люся не смогла понять и принять, — он обречённо вздохнул. — Мол, страдают и принимают смерть живые существа.

— Неужели самому трудно подъехать к Назару? — напирал я.

— Сейчас пешком, бегом к нему помчался бы, что-то весь стал рассыпаться, но…  — он закатил глаза в потолок — Дорогого Назара уже нет, отошёл в мир иной. А отвары его жены мне помогают только до ветру прекрасно ходить и спокойно спать без храпа.

Поперхнувшись собственной слюной от услышанного, я позволил себе помолчать чуток, успокоиться, сосредоточиться, как учил дед и продолжил диалог.

— Посмотреть хочется в глаза человеку, который вам сказал такую чушь. Назар жив и жены у него нет никакой. Обман это.

— Мне сейчас не до шуток, Матвей. Моя вторая жена и падчерица говорили. Они ездили в Клюковку. Я чуть Богу душу не отдал, как узнал про аварию. Странно. Никогда раньше не страдал давлением. Поэтому я здесь, — приподняв матрац, достал оттуда фото, встав, подал мне и отошёл к окну, держа ещё снимки в руке. — Нет больше их. Следователя жду, доложит, что регистратор записал.

— Вообще-то Нараз из деревни Клюевка, а не хутора Клюковка, — пробурчал я недовольно.

Красотки с фото мне совсем не понравились. Вроде ничего необычного. Но что-то сильно отталкивало, плечи мои передёрнулись. Не страшные, нет. Просто никак они не сочетались с Еремеем. Я чувствовал, что он широта, просторы и доброта, как природа. Они из чего-то искусственного, непрочного, недолговечного, как из папье-маше. Шла энергия «моё, — любой ценой». Опять пришла мысль, что на моё сознание подействовал наркоз.

— Другие фото можно посмотреть? — спросил я раздосадовано, услышав подтверждение, что мужчина одинок.

Он присел на край моей кровати.

— Вот, это Люся, — грустно улыбнувшись, добавил. — Она любила Люсия. И действительно ей это предавало, какую то воздушность, лёгкость, загадочность. Мне нравилось. Люсия!!!

Я увидел молодую хрупкую женщину с большими карими грустными глазами, как у лани. Длинная коса была ниже пояса. Сарафан до полу. Блуза вышита. Она стояла на лугу, усыпанном цветами. Я почувствовал блаженство, покой. С ней Еремею было хорошо, подумалось мне тепло.

— Это нашли в багажнике под ковриком, после осмотра. Машина не взорвалась, — протянутое фото было помято и испачкано грязью. — Снимок старый, волонтёры в студенческом лагере. На карманах курток СТУДЕНТ 1991 год. Знаешь, я как раз уезжал за границу в тот год, приобретать знания и делиться опытом на полтора года. Когда ехал в аэропорт, проехал мимо парня в такой куртке, точно помню, хоть это и было давно.