Малявка - [88]

Прошло минуты три, она очнулась.

— Вы здесь, Иван Сергеевич? — он чуть сжал ей руку. — О чём я?! Несколько раз я была назначена И.О. Начальника училища, два раза освобождая себе эту должность анонимками, но назначали пришлых. Ушедшие, потом где-то получали повышение. А последний директор, это вообще насмешка над нами, ветеранами. Вы заметили, что во время собрания никто не бегал с микрофоном по залу. Разработка микрофонов на местах наших компьютерщиков. Гении. Все собрания записываются, можно потом слушать. Теперь зал часто сдают для конференций, форумов и за это арендаторы платят хорошие деньги. Приличный процент директор кладёт себе в карман. Когда вы выступали экспромтом, я поразилась. Но во мне возрастал страх, как снежный ком. И чтоб подтвердить догадку, что вы всё-таки сын Сергея, сдерживая агрессию, специально вспомнила Сталина. Вы всё подтвердили. Моя голова чуть не разлетелась от ужаса и боли, я еле убежала. Страх связал меня по рукам и ногам. Отдохну.

Дед почувствовал, что её мертвенно холодная рука, стала чуть теплеть. Это его порадовало. Он так и оставался сторонним наблюдателем из вечности, посылающим Сострадание, Свет и Любовь.

— Давно страдаю головными болями. Но болеть в учебном году некогда, поэтому просила у участковой таблетки, последнее время, посильней. Выписывая рецепты, она всегда причитала: «С этими болванами и сволочами не только мигрень заработаешь, дорогая». Вот, умирая от страха, попала в больницу. Сразу попросила переслать на телефон запись собрания, я ведь многое пропустила. Спросите «для чего?» — молчала минуту, отдыхала. — Да, да! Собиралась написать анонимку на директора и вас…  Обследование показало запущенную опухоль в голове, она уже не операбельна. Поздно. Врачи думают, что делать, а я лежу и всё прослушиваю запись по несколько раз, уже десятый день. Сначала, как на качелях: то не знаю, куда спрятаться от страха, «если осталась записка, могут арестовать»; то с отчаянием включаю запись, ища «за что зацепиться, чтоб написать донос». Дня три меня всю трясло, выворачивало, колбасило, как говорит молодёжь. Ненависть и агрессия разрывали на части, в таком состоянии не могла сосредоточиться. Следующие три дня всё ревела, благо персонал думал, от поставленного диагноза и не мешал. Последний раз плакала, когда отец принёс три документа, с разными почерками и заставил написать донос, подделывая разные почерки. Избил, когда стала отказываться. — Помолчала. — Потом, как — то в одно мгновение, всё сошло на нет, знаете, как будто шарик сдувается. И…  наступили благословенные дни. Слушала спокойно, анализируя, осознавая и принимая всё услышанное. Вчера пришла потребность рассказать всё это вам. Покаяться. Благодарю, что сняли с меня этот груз страха, агрессии, ненависти. Моё сердце очень спокойно теперь, я его таким не помню. Благодарю! Я боялась смерти, любыми способами цеплялась за существование, должность, уважение. Боялась Бога, а вдруг он есть…  его кары. А Божественная Любовь не карает, мой враг, — невежество. Благодарю вас, за ваш пример, за вашу смелость распрощаться с прошлым и пойти туда, что от нас скрывали и прятали. За вашу Веру в Божественную реальность. За Любовь, Свет и Радость, которыми делитесь. За Веру в Россию и молодёжь. За вашу Благодарность жизни, благодарю!.. Идите, позовите сестру.

Как сумела, пожала ему руку. В палате воцарилась особенная, торжественная тишина. Дед поблагодарил Бога Отца-Мать, Владык, Посланника и Учение за помощь этой исстрадавшейся Душе. Поправив локон седых волос, упавших прямо на глаза болящей, дед тихонько вышел. Он зашёл к заведующему отделением, спросить, нужна ли помощь.

— Утром профессор — хирург, сам сделал снимки, посмотреть, что можно сделать. Это пока всё, что я могу вам сказать, уважаемый.

— Запишите мой номер и звоните, — сказал дед.

— Мы вам звонили, пациентка дала номер, — ответил спокойно доктор.

— Ах да! Простите. Жду от вас вестей. До свидания. — Пожав поданную руку, Иван, молодецкой походкой покинул больницу, увидев в окно, что внуки ждут его около машины.

… Они въехали в свой городок, когда опять у деда зазвонил телефон. Он услышал в трубке голос доктора Тамары Марковны.

— Иван Сергеевич! Это опять я.

— Слушаю вас, доктор.

— Ваша знакомая, десять минут назад скончалась. Остановка сердца, оно было слабеньким.

— Понятно. Сейчас свяжусь с училищем, — сказал Иван — простите, колледжем, по поводу похорон.

— Рядом со мной сейчас её сын, он сказал, никого не беспокоить.

— Понятно. Передайте ему моё соболезнование. До свидания!

— Иван Сергеевич, подождите, ради Бога не кладите трубку.

— Слушаю!

— Может, вы нам объясните, мы с профессором и сыном ничего не понимаем.

— Чем могу помочь? — дед удивлённо. — Я автомеханик…

— Дело в том, что, — доктор помолчал, — на сегодняшних снимках больной, опухоли нет. Нет! Вы сможете нам объяснить?! Она требовала вас, для разговора. О чём он был.

От этой новости душа и сердце Ивана запели. Он благодарил Бога Отца-Мать, Владык, Посланника и Учение за то, что этой исстрадавшейся Душе помогли осознать всё, покаяться и с миром уйти в другую жизнь.