Малявка - [44]
— Я участник интернациональной команды альпинистов. Рассказываю. Ребята стали интересоваться.
— Блаватская… — прослушав перевод, еле выговорил Жуль и продолжал на ломаном русском, но понять можно было. — Рерихи… теперь есть русская женщина. Я что-то в Америке слышал. Можно мне книгу на немецком.
— Да! Пожалуйста! Очень буду рад, если она вам пригодиться.
Потом Жуль что-то говорил переводчице. Патрик кивал.
— Они спрашивают, это не секретно, где это всё можно найти…
— Это для всего человечества. В книгах есть вся информация, — ответил альпинист.
Иностранцы, счастливые, прижали книги к груди и, закрыв глаза, благодарили Всевышнего. Потом они стали говорить, а девушка переводила.
— Мы рады встрече со всеми вами, друзья. Русский медведь просыпается, это прекрасно. Многие страны в Европе перестали ценить ваш вклад в Победу над фашизмом. Даже стали в учебниках писать, что американцы победили… Нынешние европейцы стали презирать русских, спасших и изменивших мир такими великими жертвами как 20 миллионов советских граждан, убитых, замученных, сожжённых, умерших от голода и уничтоженных фашистами. Ваш народ крепкого Духа и широкой Души. Он породил великих и замечательных людей, изменивших мир. Их вклад ощущается во всех областях мировой жизни: науке, искусстве, техническом прогрессе. Русские подарили миру понятие «совесть»…
И наступила какая-то особенная, торжественная тишина.
Глава 4
— Кто спрашивал отель «Берёзки»? Выходим — сказал громко водитель.
Иностранцы раскланявшись, со словами: «Благодарим вас, русские люди!», попрощавшись с переводчицей до завтра, вышли. Все поехали дальше.
Прозвучал звук пришедшей SMS. В этот раз женщина быстро нашла телефон в сумке.
— О! Фото ткани пришло, — по-деловому сказала она, обрадовано, — вот и славненько. Будем творить…
— Красоту! — по-доброму, добавил мужчина с капюшоном.
Все удивлялись, глядя на перемену в её образе и поведении, и улыбались.
— Начался город, остановки говорим громко — весело сказал шофёр, радуясь, что рейс прошёл тихо и спокойно. Даже любимый вальс слушал.
Первыми вышли пожилая пара, сидящие рядом с шофёром, все увидели, что они разговаривают жестами — глухонемые. Потом мама с мальчиком и женщина с молитвословом. Затем со смехом, в дружеской беседе мужчина с капюшоном, подавший руку переводчице и, преобразившейся даме. Потом парень-студент и мужчина, который скоро станет дедом. Иван Сергеевич и альпинист вышли с багажом последними на площади автовокзала. Пока пахнущий костром ждал следующую маршрутку, они тихо беседовали об Учении.
— Идём встречать деда — сказала, Индира глядя на часы.
Это было не далеко, минут семь ходьбы. Они издалека увидели его, помолодевшего и сияющего от разговора с собеседником.
— Иван!!! — девушка, как в детстве, помахав обернувшемуся рукой, побежала навстречу через всю площадь.
— Иван!!! — она с разбега обняла его и прижалась головой. — Мой любимый Иван!
Он, улыбаясь, гладил её по голове, приговаривая.
— Иван рад Индире! Иван рад Индире! Очень рад!!!
— Здорово, дед! — Радж обнял их обоих.
Потом он помог погрузить альпинисту рюкзак в поданную маршрутку, забрал у Сергеевича чемодан, они все отправились домой. Дед шёл, держа Индиру за руку, как тогда в её волшебном детстве. У всех на душе от встречи было светло и спокойно. Нарушать разговорами это состояние никому не хотелось. Каждый говорил и слышал сердцем.
— Как хорошо дома — садясь на диван, сказал дед.
— Иван, родненький — девушка села рядом, взяла его руку, прижала к щеке, — потерпи ещё денёк. Тебе надо прибыть в больницу, врач попросила. Она сегодня ради тебя взяла суточное дежурство, чтоб обследовать. Завтра она надолго уедет. Давайте обедать.
— Надо, так надо. Вы накрывайте, а я в душ. Буду через пять минут. — Он по-молодецки встал, поцеловав внучку в макушку, пошёл в ванну.
Теперь Индира точно знала, кого фигурой и походкой напоминал Радж в спецовке деда, его самого. «Кришна! Дорогой мой, Кришна! Божественна, твоя лила, и что всё это таит в себе…»
Стоя под душем, Иван вспомнил, как Игнат привёз внучку. Как тогда, потерявшая смысл, его жизнь, обрела надежду, от выказанного ему доверия. Пьянство, через которое, он наказывал себя страданиями, было побеждено. Волна Благодарности и Любви, Богу Отцу-Матери, Владыкам, Земле-Матушке, Посланнику, Учению и родным разлилась из сердца по всему пространству.
— Миллион тонн еды преподносим Богу Отцу-Матери, Иерархии Светлых сил, нуждающимся и голодающим, всем живым существам. Господи, благослови нашу пищу и сделай её для нас нектаром, на благо всех живых существ. — Произнёс дед, чем вызвал одобряющую улыбку. — Моя самая прекрасная девочка, как всё божественно вкусно!
— Подтверждаю, — улыбаясь, сказал Радж — такси вызовем?
— Нет, я в дороге и так засиделся, пойду пешком.
— Мы тебя проводим — хором сказала молодость.
— Дед, ты передохни, я Индире помогу — стал собирать всё со стола Радж, унося на кухню, девушка мыла посуду.
— Какая у вас слаженная команда, — радовался Иван.
На улице было тепло, летнее полуденное пекло распрощалось до следующего лета. Краски приближающейся осени всё смелее входили в свои права. Прохожих было мало. Прогулка заняла пятнадцать минут.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!