Мальтийский сокол - [9]

Фрид снова кивнул и вышел. Через пятнадцать минут он вернулся.

— Она приехала в прошлый вторник, в регистрационной карточке написано, что из Нью-Йорка. Чемодана у нее не было, только сумки. К ней в номер никто не звонил, почты она, кажется, тоже не получала. Единственный, с кем ее однажды видели, — это высокий темноволосый человек лет тридцати пяти. Сегодня утром, в половине десятого, она куда-то ушла, через час вернулась, оплатила счет и попросила отнести ее сумки в машину. Мальчишка, который нес ее вещи, говорит, что машина была из туристического агентства Нэша, возможно, взята напрокат. С ее слов в карточке записано, что она уехала в Лос-Анджелес, отель «Амбассадор».

Поблагодарив Фрида, Спейд вышел из отеля.

Увидев Спейда, Эффи Перин оторвалась от машинки.

— Приходил твой друг Данди, — сказала она. — Хотел посмотреть на пистолеты.

— А ты что?

— Я попросила его прийти, когда ты будешь на месте.

— Умница. Но если он снова появится, покажи ему все мои пушки.

— Кроме того, звонила мисс Уондерли.

— Весьма кстати. Что она сказала?

— Сказала, что хочет встретиться с тобой. — Девушка взяла со стола листок бумаги и прочитала написанный карандашом текст: «Она остановилась в пансионе „Коронет“ на Калифорния-стрит, номер 1001. Спросить мисс Леблан».

Со словами «Дай-ка сюда» Спейд протянул руку. Получив листок, он вынул из кармана зажигалку, крутанул колесико, поднес пламя к бумаге и держал листок за угол до тех пор, пока он не превратился в темные завитки пепла, потом бросил остатки на линолеумный пол и растер их каблуком.

Девушка наблюдала за ним с укоризной во взгляде.

Он ухмыльнулся, произнес: «Вот так-то, дорогая» — и вышел.

4. Черная птица

Дверь номера 1001 в пансионе «Коронет» открыла сама мисс Уондерли, одетая в зеленое шелковое платье, подпоясанное ремешком. Темно-рыжие волосы, разделенные слева пробором и спадавшие волнами на правое плечо, были слегка растрепаны.

Сняв шляпу, Спейд сказал:

— Доброе утро.

Он улыбнулся, она робко улыбнулась в ответ. Но ее голубые, почти синие глаза смотрели тревожно. Наклонив голову, она неуверенно произнесла:

— Входите, мистер Спейд. — Мимо кухни, ванной и спальни она провела его в кремово-красную гостиную. — Все вверх дном. Я даже не закончила распаковывать вещи.

Она положила его шляпу на стол и села на кушетку орехового дерева. Он устроился напротив нее на обитом парчой стуле с овальной спинкой.

Она взглянула на свои пальцы, судорожно сцепила их и сказала:

— Мистер Спейд, я должна сделать ужасное… ужасное признание.

На это Спейд ответил вежливой улыбкой, которую она не увидела, так как не подняла глаз, но промолчал.

— Та… та история, что я рассказала вчера, была… выдумана, — пробормотала она, запинаясь, и только теперь посмотрела на него печально и испуганно.

— Ерунда, — сказал Спейд с ухмылкой. — Мы вам, собственно говоря, и не поверили.

— Значит?.. — К выражению горя и испуга в ее глазах добавилось теперь и недоумение.

— Мы поверили вашим двумстам долларам.

— Вы хотите сказать?.. — Она, судя по всему, не понимала, что он хотел сказать.

— Я хочу сказать, что вы заплатили больше, чем те, кто говорит правду, — объяснил он учтиво, — и настолько больше, что с вашей неправдой можно было смириться.

Она было приподнялась с кушетки, но снова села, разгладила платье на коленях, наклонилась вперед и заговорила с жэ ром:

— И даже сейчас вы не откажетесь?..

Спейд остановил ее, чуть подняв руку. Он хоть и насупил брови, но продолжал улыбаться.

— Это зависит от обстоятельств, — сказал он. — Самое паршивое, мисс… так кто вы на самом деле, Уондерли или Леблан?

Она зарделась и прошептала:

— На самом деле я — О'Шонесси… Бриджид О'Шонесси.

— Самое паршивое, мисс О'Шонесси, — это то, что два таких убийства подряд — она вздрогнула — всех настораживают, а полицию толкают на крайности, иметь дело с людьми стало трудно и дорого. Я не…

Он замолчал, поскольку она явно перестала слушать и просто ждала, когда он кончит.

— Скажите мне правду, мистер Спейд. — Голос ее почти срывался на истерический крик. — Я виновата в… в том, что случилось этой ночью?

Спейд покачал головой.

— Нет, если вы ничего от меня не скрываете, — сказал он. — Вы предупредили нас, что Терзби опасен. Вы, правда, наврали нам о сестре и обо всем прочем, но это неважно, потому что мы все равно вам не поверили. — Он пожал своими могучими плечами. — Я не думаю, что вы виноваты в этих убийствах.

Она очень тихо сказала: «Спасибо», а затем медленно покачала головой.

— Но я всегда буду чувствовать свою вину. — Она прижала руку к груди. — Еще вчера днем мистер Арчер был так бодр, весел, уверен в себе…

— Хватит, — оборвал ее Спейд. — Он знал, на что идет. В нашей работе без риска нельзя.

— Он… он был женат?

— Да, и застрахован на десять тысяч долларов; детей у них не было, жена его не любила.

— Пожалуйста, не надо! — прошептала она.

Спейд снова пожал плечами.

— Тем не менее это так. — Он бросил взгляд на часы и пересел со стула к ней на кушетку. — Сейчас не время для сантиментов. — Говорил он приятным, но твердым голосом. — Вокруг нас шныряет, принюхиваясь, целая свора полицейских, помощников окружного прокурора и газетных репортеров. Что вы собираетесь делать?