Мальтийский еврей - [4]

{* Первый двигатель (творец земли и неба) (лат.).}

Здесь на коленях, грудь себе терзая,

Я проклинаю их мученьем вечным.

И пламени геенны предаю

Тех, кто так подло поступил со мною!

Первый еврей

И все же терпеливым будь, Варавва!

Варавва

О глупые собратья, почему

Вы не растроганы моим стенаньем,

Не плачете о всех моих обидах?

И почему не умер я от горя?

Первый еврей

Мы тоже можем вынести с трудом

Жестокое такое обращенье.

Они у нас забрали половину.

Варавва

Что ж согласились вы на их грабеж?

Вас было много, я же был один,

И все забрали только у меня.

Первый еврей

Варавва, брат, ты Иова забыл?

Варавва

Да что мне Иов, что его богатства!

В писанье сказано: овец семь тысяч,

Верблюдов триста, двести пар волов,

Ярмо влекущих, и ослиц пятьсот.

Когда бы оценить всех беспристрастно,

Легко бы мог я заплатить за них

Тем, что есть дома, и на корабле,

И на судах, пришедших из Египта.

Весь скот купил бы - и с владельцем вместе,

И мне еще осталось бы на жизнь.

Не Иову, а мне бы надо было

Клясть роковой день своего рожденья!

И вот теперь я жду лишь вечной ночи,

Чтоб тьмой она мое покрыла тело

И скрыла горе от очей моих.

Мой тяжкий труд в наследье мне принес

Одну тщету; я потерял лишь время

И только ночи в муках приобрел.

Второй еврей

Будь терпелив, почтеннейший Варавва.

Варавва

Молчите о терпенье. Вы богатства

Не знали, бедностью своей довольны.

Оставьте же теперь скорбеть Варавву

О том, что в битве потерял он войско,

Что сам он навсегда обезоружен

И что ему былого не вернуть.

Погоревать мне дайте о несчастье

Об этом я с волненьем говорю,

Больших обид ведь скоро не забудешь.

Первый еврей

Пойдемте. Он сейчас в тревоге, в гневе

И лишь расстроится от наших слов.

Второй еврей

Пойдемте же, друзья. Ужасно видеть,

Как стонет человек в таких мученьях.

Прощай, Варавва! Мы идем.

Варавва

Прощайте.

Три еврея уходят.

Какие простодушные глупцы!

Они, пустоголовые, считают,

Что глины я бесчувственный комок,

Который будет в грязь размыт водою.

Ну, нет! Для лучшего рожден Варавва,

И слеплен по-другому я, чем те,

Что целиком живут одним сегодня.

Я был предусмотрителен всегда

И хитрости разгадывал заране.

Беда случиться может каждый день.

Входит Авигея.

Куда сейчас идешь ты, Авигея?

Что, милая, в печаль тебя повергло?

Не так уж велика потеря наша.

Моих запасов хватит для тебя.

Авигея

Не по себе одной я слезы лью,

Отца сейчас жалеет Авигея,

Но научусь удерживать я слезы.

В них проку нет. Своим гонима горем,

Я с жалобами поспешу в сенат

И на советников свой гнев обрушу.

Терзаясь, разорву я сердце им

За горе, причиненное отцу.

Варавва

Нет, дочь моя, едва ль поправить можно

Слезами зло, что причинили нам.

Смирись, о дочь! Страданья скорбь умерит,

А время может предоставить случай,

Который в нашу пользу все решит.

Нет, не считай меня столь безрассудным,

Чтоб от богатств легко я отказался,

Не обеспечив будущее наше.

Я десять тысяч золотом и жемчуг,

Каменья драгоценные и кольца

Про черный день пред этою бедою

Успел надежно спрятать.

Авигея

Где, отец?

Варавва

Укрыл в моем же доме, Авигея.

Авигея

Тогда уж больше их ты не увидишь:

Все вынесли из комнат и подвалов.

Варавва

Но мне дадут, надеюсь, разрешенье

Еще хоть раз войти в свой дом...

Авигея

Не знаю.

В нем губернатор поместит монахинь.

Он выселил меня. Там решено

Устроить женский монастырь, куда

Мужчинам запрещен строжайше доступ.

Варавва

Все золото, все золото пропало!

О небо, заслужил ли это я?

Иль до отчаянья вы доведете

Несчастного, зловещие светила?

Вы, зная что нетерпелив я в горе,

Считаете, что я как сумасшедший

Повеситься готов, с земли исчезнуть,

Чтоб даже памяти не оставалось.

Ну нет, я буду жить! Я жизнь люблю.

А так как вы меня столкнули в море,

Чтоб утонул я - вас перехитрю я,

Сам позабочусь о своем спасенье.

Дочь, я придумал! Видишь ты сама,

Как христианами я угнетен.

Будь мне послушна. Сами мы должны

В такой тяжелый час идти на хитрость.

Авигея

Отец, чтоб христианам отомстить

За их невыносимые обиды,

Готова я на все.

Варавва

Ну, хорошо!

Ты говорила: дом мой - монастырь,

Где скоро поселить должны монахинь?

Авигея

Да, говорила.

Варавва

Аббатису ты

Принять тебя в монахини попросишь.

Авигея

Как? Мне монахинею стать?

Варавва

Да, дочь!

Притворством отведешь ты подозренья.

Авигея

Боюсь я, что не сразу мне поверят.

Варавва

Пускай! Но ты веди себя хитро,

И все подумают: вот благочестье!

Проси учтиво, чтоб казалось всем,

Что тяжкие грехи тебя гнетут.

Проси, пока не примут.

Авигея

И мне придется притворяться?

Варавва

Да!

Все ж это много легче, чем, сказав

Сначала правду, после скрыть ее.

Ведь набожность притворная достойней,

Чем нескрываемое лицемерье веры.

Авигея

Допустим, примут в монастырь меня,

А что же будет дальше?

Варавва

Вот что, дочь.

Там, в доме, мною скрыты под настилом,

Который служит полом верхней залы,

Твое наследство: золото, алмазы.

Но вот они идут. Так будь же хитрой.

Авигея

Тогда, отец, иди со мной.

Варавва

О нет!

Не нужно, чтобы видели меня.

Пусть думают, что мы с тобою в ссоре.

Хитри, чтоб золото мое спасти.

Она уходят. Появляются монах Джакомо, монах Бернардин, аббатиса и монахиня.