Мальтийская цепь - [116]
Наконец, в дверях показался кто-то, сделал знак. Церемониймейстер, до сих пор сливавшийся с толпою, вдруг выделился и стал распоряжаться, выравнивая всех в ряд, потянувшийся вереницей вокруг всего зала.
– Как фамилия? – на ходу спросил он Дениса Ивановича и строго оглядел его.
– Коллежский секретарь Радович, – ответил тот, как ученик на перекличке.
– Вы по личному приказанию?
– Не знаю, вот бумага, – и Радович показал бумагу, полученную им сегодня утром через курьера.
Церемониймейстер взглянул, вдруг стал любезнее и вежливо произнес: «Пройдите сюда, вот тут», – почему-то перевел на несколько шагов Дениса Ивановича.
Глаза всех были уставлены на дверь. Все подтянулись, откашлялись, оправились и замерли. Казалось, сию минуту отворится дверь, и весь этот съезд, все эти волнения, приготовления и ожидание получат смысл, и станет явным, зачем все это нужно. Но минута прошла, дверь не отворилась, и еще долго стояли в ряду и ждали, напрягая свое внимание и силясь сосредоточиться. Чуть кто осмеливался заговаривать, сейчас же раздавалось внушительное «ш-ш-ш» – и снова воцарялась почтительная, напряженная тишина.
Радовичу казалось, что он, не спуская взора, смотрит на дверь, чтобы не пропустить появления государя, но, как это случилось, он не знал, а все-таки пропустил. Государь был уже в зале, когда увидел его Денис Иванович.
Держась необыкновенно прямо, Павел Петрович медленно подвигался, переходя от одного к другому из представлявшихся. Пред иными он останавливался несколько дольше, делал вопросы и часто, выслушав только первые слова ответа, шел вперед. Мало-помалу все ближе и ближе он становился к Радовичу, и тот чувствовал, словно от соседа к соседу передавался электрический ток по мере приближения государя. Вот между ними всего трое, два, еще – и Денис Иванович как бы оказался один на один с императором. Во всем зале он уже никого и ничего не видел, кроме Павла Петровича, бывшего пред ним и глянувшего необыкновенно добрыми глазами прямо в глаза ему.
– Фамилия? – услыхал Денис Иванович и ответил:
– Коллежский секретарь Радович, – не узнав своего голоса, точно не он, а кто-то другой назвал его.
Государь прошел мимо. Радович увидел его спину с отделившейся косичкой парика и затем море голов, лиц и плеч. Все спуталось и смешалось.
«И только-то? Зачем же меня звали?» – разочарованно и как-то тоскливо отозвалось в душе Дениса Ивановича.
Он решительно не знал, что же ему делать теперь, очутившись в следовавшей за государем толпе, увеличивавшейся по мере того, как шел он. Кто-то толкнул его, другой задел шпагой; он хотел посторониться и сам толкнул, но на это не обращали внимания.
Денис Иванович по своему небольшому чину стоял из последних… Он силился подняться на цыпочки, чтобы поверх толпы взглянуть еще раз на государя, и поворачивал голову в ту сторону, куда ворочались остальные, но увидел только верх двери, как растворилась она и опять затворилась.
По залу сейчас же пошел раскат говора.
– Что он сказал? А? Что? Кого?.. Радович? Кто Радович, Радович, Радович, Радович…
И сотни голосов и уст повторили имя Дениса Ивановича.
Он больше по чутью, инстинктивно потянулся к двери и как-то общими усилиями непроизвольно очутился возле нее.
– Вы – Радович? – близко у его лица спросил церемониймейстер.
В это время из двери высунулась курчавая пудреная голова и тоже произнесла:
– Радович!
Дениса Ивановича как будто воздухом втянуло в дверь.
В гостиной, куда он попал, было прохладнее и темнее, чем в зале, и хотя она была гораздо меньше зала, но казалась просторнее, потому что была пуста. Курчавый пудреный Кутайсов, которого видел Радович на балу и узнал теперь, показал ему рукою следовать за ним и повел. Они миновали еще комнату и вошли в кабинет. Кутайсов остался за дверью.
Государь ходил по комнате и, повернувшись, приблизился к Денису Ивановичу. Глаза его теперь были строги, но лицо улыбалось.
– Вы, сударь, я слышал, – якобинец? – проговорил он, отчетливо отделяя каждый слог каждого слова.
Денис Иванович почувствовал, как словно что вспыхнуло у него в груди и затрепетало.
– Ваше Величество, – вырвалось у него, – я – верноподданный моего государя и песчинка того народа, который любит и чтит его.
– Вы – дворянин?
– Пред русским царем нет ни дворян, ни крестьян, никого; все – один народ русский!
Глаза Павла Петровича вдруг прояснились. Он близко подошел и, взяв за отворот мундира Радовича, как бы с удивлением, пораженный, спросил:
– Ты понимаешь это?
– Я это чувствую вместе с миллионами русских людей, Ваше Величество.
– А там они не чувствуют и не понимают этого, – кивнул головой Павел I в сторону зала и, опустив руки, снова стал ходить по комнате. – Не понимают, – повторил он, как бы рассуждая сам с собою, – они кичатся своим дворянством и просят подачек, не понимают, что санкюлоты не против короля пошли, а против них и вместе с ними, из-за них погубили короля. А вот им пример – Кутайсов. Кто он был? А я захотел и дал ему и дворянство, и титул. А они не понимают, что это – пример им… Я свел уже барщину для крестьян на три дня и дал им праздничный отдых. – Государь остановился и опять подошел к Радовичу. – Я слышал, сударь, – сказал он, круто обрывая свою речь, – о вас хорошие отзывы, а между тем ваша матушка иного мнения. Она жалуется на вас… Я ее видел вчера. Она говорит, что вы даже слуг возмутили против нее. Чем объясните это?
У всех, кто интересуется историей, появился шанс пополнить свою библиотеку книгами, которыми зачитывались наши бабушки и дедушки. Издания эти пользовались огромной популярностью, а современному читателю они практически неизвестны. Читатель найдет разгадку тайн истории России и других стран, насладится запутанной интригой, где есть дуэль и коварство, дружба и любовь. Князь Михаил Николаевич Волконский (1860-1917) - беллетрист, драматург, в начале XX века был одним из самых популярных исторических романистов России.
"Ищите и найдете" — роман о тайной борьбе масонов и иезуитов при дворе Павла I.Для романа "Ищите и найдете" (1904) М.Н. Волконский выбирает тему весьма значимую — тайную борьбу мистического, масонского общества перфектибилистов (их пароль — "ищите и найдете") с агентами ордена иезуитов, проникшими в Россию по поручению Наполеона Бонапарта: рассорить Павла I с королем-изгнанником Людовиком XVIII, нашедшим приют в Митаве благодаря гостеприимству российского императора. Но в развитии этот сложной политической интриги у Волконского участвуют не крупные исторические фигуры, а два молодых приятеля — художник Варгин и доктор Герье.
В первый том Собрания сочинений некогда известного, а ныне практически забытого драматурга и беллетриста М.Н.Волконского (1860-1917) включены исторические романы. "Князь Никита Федорович" повествует о судьбе одного из предков автора. Действие романа происходит в тот период, когда Анна Иоанновна - вначале герцогиня Курляндская - становится российской императрицей. Сюжет романа "Записки прадеда" разворачивается в самом конце царствования Екатерины II, а повествует роман о судьбе молодого человека, втянутого в водоворот дворцовых интриг и других невероятных происшествий.
Действие романа «Два мага» происходит во время русско-турецкой войны. События разворачиваются вокруг наделенного магической силой золотого медальона, за которым охотятся сразу несколько человек.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Исторические события, описываемые в романе «Забытые хоромы», разворачиваются через два года после восшествия на престол Екатерины II.Два друга – офицеры Чагин и Лысков – исполняют особое поручение российского двора, связанное с перехватом секретной почты, отправленной польским посланником в России к правительству Станислава Понятовского, и втягиваются в водоворот невероятных приключений.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.