Малознакомый Ленин - [37]

Мы не видим никакого основания предполагать, что Ленин получал меньше, чем Каменев, то есть не получал из какой-то специальной части фонда того дополнения в 100 франков, которые имел Каменев. Кроме того, вряд ли Крупская, принимавшая энергичное участие в партийной работе и неустанно поддерживавшая с помощью шифрованных писем сношения Центрального Комитета с Россией, не получала никакого вознаграждения, даже 100 франков в месяц. Один из бывших членов большевистской группы «Вперед» в Париже (1910–1914 годы) нам указал, что максимальной «диетой», установленной для руководящих членов большевистской фракции, было 350 франков и, как он слышал, именно эту цифру и представляла «диета» Ленина. Так как у нас нет никакого другого свидетельства, подтверждающего эту цифру, и в наши руки не попал ни один отчет, хотя бы намекающий о ней, — в качестве наиболее вероятной «диеты», получаемой Лениным из партийного фонда, нужно считать 300 франков в месяц, то есть то, что получал Каменев и, наверное, Зиновьев. А триста франков в месяц до первой войны представляли сумму, в два с лишком раза превышавшую среднюю месячную плату рабочих Франции. На эти деньги Ленину и Крупской можно было жить в Париже, конечно, без роскоши, но очень далеко от жизни «впроголодь».

Наследство Шмита, сына московского купца, племянника Морозова, оказалось весьма полезным Ленину. Много позднее вошло в его жизнь и кое-что другое из купеческих богатств Морозовых, имеем в виду загородный дворец, построенный одним из Морозовых в Горках, в 27 километрах от Москвы. С 1918 года Ленин проводил в нем дни своего отдыха, жил там во время болезни и там же умер. В письме от 9 июля 1919 года к Крупской, которая в это время плавала по Волге на «агитационном пароходе» «Красная Звезда», — этот загородный дворец в Горках Ленин называет «нашей дачей». «Мы живем по-старому: отдыхаем на «нашей» даче по воскресеньям».

От просперитэ к ненадежности

С 1908 года доходы Ленина не ограничивались «диетой». В начале второй эмиграции у него такое просперитэ, какого он, будучи в эмиграции, до сих пор не знал. Еще в Куоккала он договорился с издательством «Паллада» о выпуске с небольшими добавлениями второго издания «Развития капитализма в России». Тираж первого издания в 1899 году был только 1200 экземпляров, тираж второго, появившегося в 1908 году, уже пять тысяч экземпляров и должен был принести Ленину 2000 рублей. В том же Куоккала Ленин договорился с издательством «Звено» о выпуске трех томов его сочинений под общим заглавием «За 12 лет». В состав первого тома входили: его первое печатное произведение «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве», «Задачи русских социал-демократов», «Гонители земства и Аннибалы либерализма», «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад», «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Второй том должен был состоять из двух частей. В первой — «К характеристике экономического романтизма», «Кустарная перепись 1894/5 года в Пермской губернии и общие вопросы «кустарной» промышленности», «Аграрный вопрос и «критики Маркса»». Во второй — «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905−7 годов», очерк, написанный Лениным в Финляндии. Наконец, в третий том должны были войти политические статьи Ленина.

Первый том вышел в ноябре 1907 года (на обложке стоит 1908 год) и подвергся конфискации. Подавляющую часть напечатанных экземпляров все же удалось спасти. Издательство не потерпело на этом томе больших убытков, и Ленин получил гонорар. Получил он гонорар и за первую часть второго тома, подвергшегося преследованию. Иначе было со второй частью — она целиком была конфискована еще в типографии, издатель привлечен к судебной ответственности и после этого уже не рискнул печатать третий том.

Убегая из Финляндии, Ленин поручил сестре Анне получение причитающегося ему гонорара от указанных издателей и за написанные предисловия к некоторым сборникам. Видимо, не желая, чтобы сестра Анна смешивала его деньги с деньгами семейными, он просил ее иметь специальную книжку в сберегательной кассе и класть на нее собираемый гонорар и постепенно ему высылать. Приехав в Париж, Ленин в 1909 году открыл, недалеко от своей квартиры, текущий счет в Лионском Кредите, агентство Z, 19, avenue d'Orleans.

В этом банке на его имя были положены и партийные (шмитовские) деньги, и через этот же банк сестра совершала переводы из Москвы. «Деньги, — писал он ей 6 апреля 1909 года, — лучше всего переводить через Лионский Кредит, на имя «г-на Ульянова (W. Oulianoff), текущий счет № 6420»[47]. «Чтобы здесь не взяли лишку за размен, — поучал расчетливый Ленин, — лучше всего купить франков в Москве и перевести уже точную сумму франков в Париж… Это самый удобный способ. Оказиям доверять не стоит».

Охранное отделение превосходно знало, что Ульянов есть Ленин, вождь большевиков, которого полиция искала в Петербурге и Финляндии как важнейшего государственного преступника, обвиняемого в призывах к вооруженному восстанию, к военным бунтам. Это не мешало находящейся под надзором полиции его сестре Анне открыто, легально переводить ему деньги из Москвы на «текущий счет № 6420», на котором Ульянов-Ленин хранил и партийный капитал, питающий революцию. Об этом полиция не могла не знать, ибо ряды большевиков, повторяем, кишели провокаторами и агентами полиции. Могло ли происходить нечто хотя бы отдаленно похожее, когда Россией стали править ленинцы, а потом сталинцы? Не говорит ли это о том, до какой степени, при полной осведомленности в том, что делается в большевистском лагере, была халатна, бездеятельна и слаба царская полиция и какое в сущности искаженное представление о силе ее имела Европа?