Малолетки - [19]

Женщина лет за тридцать, в черных брюках и пальто из искусственного меха, с сигаретой в руке, резко развернула коляску, так что ее задние колеса замерли на расстоянии фута от крыла фургона.

— Ты что, ополоумел, придурок! — завизжала она. — Ты что, черт возьми, делаешь? Ездить не умеешь, идиот!

— Леди… — попытался что-то сказать водитель через приспущенное стекло.

— Ты чуть не врезался в меня. Прямо в коляску.

— Но послушайте…

— Если бы у меня не было глаз, ты бы прямо переехал через нее. Ты бы и ребенка задавил. И что бы потом было?

— Леди…

— Что бы ты говорил в суде по обвинению в убийстве?

— Послушайте…

— Ты сам, черт подери, послушай!

Покачав головой, как бы показывая толпе, которая стала перетекать от представления мима к этому новому представлению, что он не собирается больше тратить попусту слова, водитель поднял боковое стекло и включил зажигание. Женщина быстро отступила назад и, резко размахнувшись, сильно ударила ногой по дверце, так что в ней образовалась вмятина.

— Осторожнее! — Водитель вновь опустил стекло.

— Кому ты это говоришь? Это ты должен быть осторожнее! Кто ехал здесь с такой скоростью? Придурок! — И она нанесла новый удар ногой по дверце.

— Ну что ж!

Водитель распахнул дверь фургона и вылез. Толпа притихла.

— Извините, — проговорил Патель, выступая вперед, — извините, — повторил он, встав между ними. — Мадам, сэр.

— Катись отсюда к черту! — закричала женщина. — Кто тебя просит совать сюда свой нос?

— Да, — добавил водитель. — Нам только советов от таких, как ты, и не хватало.

— Единственное, что я хочу… — сделал попытку Патель.

— Послушай, — проворчал водитель, надвинувшись на него, — отвали!

— Я… — начал Патель, потянувшись к карману за служебным удостоверением.

— Отвяжись! — проорала женщина и, быстро запрокинув назад голову, плюнула прямо в лицо Пателю.

— Я офицер полиции, — проговорил он, моргая и стирая слюну с лица.

— Да, — добавила она, — а я королева Шеба.

Патель не стал доставать удостоверение, а вместо этого достал бумажную салфетку. Водитель забрался в свой фургон, а женщина откатила от него коляску. Через несколько минут каждый отправился своей дорогой, зрители вновь вернулись к миму или продолжили осмотр витрин. И только Линн Келлог осталась стоять там, где была, у входа в магазин «Валлис», раздумывая, что лучше — незаметно уйти или, если Патель ее заметил, подойти к нему.

Она недолго размышляла. Когда Линн слегка коснулась его руки и улыбнулась, он еще не сдвинулся с места.

— Удивительно, не правда ли? — кивнул ей Патель, пытаясь изобразить ответную улыбку. — Пытаешься помочь, и вот что происходит. — Ну да неважно.

— У тебя есть время на чашечку кофе?

— Нет. — Он посмотрел на часы. — На самом деле, нет… но…

Они прошли через небольшой магазин, где продавались декоративные горшочки, дорогая оберточная бумага, картонные картинки очаровательных кошечек, и поднялись на второй этаж в маленькое кафе, которое посещали в основном женщины из районов Саутвелла и Бартон Джойса, носившие платья с цветочным орнаментом и дорогие пальто из верблюжьей шерсти.

— Почему ты не довел дело до конца? — спросила Линн, размешивая в чашке сахар.

— Ты имеешь в виду — почему я не показал им свое удостоверение?

Линн кивнула.

— Не видел в этом особого смысла. Я офицер полиции и не должен поддаваться на их первую реакцию. — Патель попробовал кофе и решил, что на вид этот напиток гораздо лучше. — Что бы я им ни показал, не думаю, что они поверили бы мне, будто я детектив.

— Если это утешит тебя, Диптак, то я сознаюсь: не сомневаюсь, что они бы и мне не поверили. — Линн кисло улыбнулась.

Кондитерский магазин был полон детишек, тянувших за руки своих родителей. Только и слышалось: «Купи! Дай! Я хочу!» Линн набрала в маленький ковшик старомодных полосатых «раковых шеек», немного черной лакрицы с белой мягкой начинкой, шоколадных лимончиков и несколько пакетиков розового щербета. Конечно, одной ей было нипочем не съесть все это, зато на работе было немало коллег, всегда готовых помочь.

— Сколько с меня?

Сара Прайн выглядела совсем юной в своей форменной одежде розового цвета и маленьком фартучке в полоску. Такая форма была выбрана хозяевами, чтобы придать видимость добрых старых времен, когда все было хорошо и детские сладости не ложились тяжелым грузом на бюджет одинокой матери, получающей пособие от социальной службы, а излишек сахара не портил зубов.

— Один фунт сорок восемь пенсов.

Линн удивилась и подала пятифунтовую купюру.

— Помните меня?

Конечно, она помнила. Ее маленькие щечки втянулись еще сильнее, а руки слегка дрожали, когда она сдавала сдачу.

— Я хотела бы поговорить с вами.

— Не здесь.

— Вы предпочли бы прийти в участок?

Плечи Сары напряглись, когда она быстро и резко мотнула головой.

— Когда у вас перерыв?

— Я рано ухожу на обед.

— Как рано?

— В одиннадцать тридцать.

— Я встречу вас у магазина. Мы найдем место, где можно будет посидеть и поговорить?

Сара снова кивнула и, взяв пакет у следующего покупателя, положила его на весы. Линн засунула в рот «раковую шейку» и вышла из магазина.

— А как с оружием? — спросил Патель.

— С пистолетом?

— Да, вы говорите, он вынул его из кармана?