Малоизвестная история Малой Руси - [23]

Может быть под влиянием семейных неурядиц Крестовский решил поступить на военную службу. А перед этим он в своем творчестве невольно «пересекся» с биографией Тараса Шевченко (эпизод небезынтересный для шевченковедения). В 1867-м году писатель совершил большой путешествие по Волге, по впечатлениям которого написал несколько очерков. В одном из них — очерке «Сольгород», посвященном Нижнему Новгороду, Всеволод Владимирович разоблачил местного полицмейстера, взяточника и казнокрада Павла Лаппо-Старженецкого (изображенного под именем Загребистой Лапы). Того самого Лаппо-Старженецкого, которого Шевченко в «Дневнике» называет «нижегородским моим приятелем», «хорошим человеком», «бравым и любезным полицмейстером». Как известно, во время пребывания Тараса Григорьевича в Нижнем Новгороде, «любезный полицмейстер» «засвидетельствовал» (разумеется, не бесплатно) мнимую болезнь поэта, чем помог ему избежать нежелательной поездки в Оренбург. По этой причине и удостоился Лаппо-Старженецкий хвалебных отзывов и от «великого кобзаря», и от позднейших «шевченкознавцев». Крестовский придерживался иного мнения и выставил в «Сольгороде» полицейского хапугу и вора в истинном, крайне неприглядном виде.

Кстати сказать, будучи убежденным монархистом, Всеволод Крестовский не боялся критиковать тогдашние порядки. Критиковать недостатки для того, чтобы их устранить и, тем самым, усилить самодержавный строй. «Я остаюсь — и навсегда останусь — при глубоко неизменном убеждении, что прямое слово правды никогда не может подрывать и разрушать того, что законно и истинно, — писал он. — А если наносит оно вред и ущерб, то только одному злу и беззаконию». Этим Всеволод Владимирович разительно отличался от писателей советских, которые свою лояльность властям доказывали приукрашиванием, «лакировкой» действительности.

На государевой службе

В июне 1868-го года Крестовский был определен на службу в Ямбургский уланский полк, расположенный в Белоруссии. Здесь Всеволод Владимирович пишет роман «Панургово стадо» — первый из своих замечательных романов о русских нигилистах. (Панурговым стадом называют толпу, тупо идущую за своим вожаком, даже если он ведет ее в пропасть). Вслед за ним последовали романы «Вне закона», «Две силы» (продолжение «Панургова стада»), а позднее — «Тьма Египетская», «Тамара Бендавид», «Торжество Ваала». Эти талантливо написанные произведения вызвали жгучую ненависть к писателю со стороны «прогрессивно мыслящей» части общества. Крестовский покусился на «святое». Он правдиво показал интеллектуальное убожество и моральную нечистоплотность русских революционеров-демократов (многих из которых хорошо знал лично), подчеркнул русофобскую сущность революционного движения. Такого писателю простить не могли. Посыпались злобные нападки в прессе, обвинения в «клевете».

Однако Всеволод Владимирович по этому поводу особо не беспокоился, продолжая литературную деятельность. Помимо художественных произведений им была составлена история Ямбургского полка. Причем составлена столь удачно, что сам император Александр II отблагодарил Крестовского, переведя его в лейб-гвардии Уланский полк.

Успешной была и дальнейшая служебная карьера писателя. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов он находился в действующей армии. За участие в боях награжден несколькими русскими, а также иностранными (сербским, румынским, черногорским) орденами. В 1880-м году Крестовского прикомандировывают к русской эскадре, совершавшей плавание в Тихий океан. Затем (уже в чине полковника) он переводится на должность старшего чиновника для особых поручений при генерал-губернаторе Туркестана. (В Туркестане Всеволод Владимирович женился во второй раз и был счастлив в браке, прижив с новой женой пятерых детей). Еще позже — служил в пограничной страже, совершая инспекторские поездки вдоль российских границ. Наконец, в 1892-м году, по приглашению варшавского генерал-губернатора Иосифа Гурко, писатель становится главным редактором официальной газеты «Варшавский дневник». На этой должности и застала его преждевременная (в результате болезни почек) смерть в январе 1895-го года.

Малорусские очерки

Из множества мест, где Всеволоду Владимировичу приходилось бывать по долгу службы, он привозил путевые очерки и записки. Некоторые из них относятся к Малороссии. Это очерки «Вдоль австрийской границы» и «Русский город под австрийской маркой». Последний очерк посвящен административному центру Буковины — Черновцам, находившимся тогда вместе с другими западномалорусскими землями в составе Австро-Венгрии. Видимо, стоит напомнить, что во времена писателя малорусы считались такими же русскими как и великорусы. Поэтому и в упомянутом очерке Крестовский назвал Черновцы русским городом.

Впрочем, русским свой край считали и сами буковинские, галицкие, закарпатские русины. «Закордонные крестьяне, — отмечал Всеволод Владимирович, — приходя иногда к нам, с большим участием и интересом расспрашивают, что делается «у нас» в Москве и в Киеве? Иначе они и не выражаются, как «у нас» в России, и царя называют «нашим», т. е. своим царем. Когда же им при этом напоминают, что у них есть свой цесарь в Вене, они ухмыляясь отвечают, что это так только пока, до времени, а что истинный царь их сидит в России, в Москве. Замечательно, что про Петербург никто из них никогда не поминает, как точно бы они и не знают о его существовании; но Киев и Москву знают решительно все и считают последнюю своею истинною столицей».